Я не видела, как они приспособились так, но в какой-то момент в мою попку попытались войти сразу два члена, и я вынуждена была симулировать боль и орать, так как другие девушки, которые не имели системы, получали реальные повреждения и орали как резаные.

Пришлось изо всех сил напрячь мышцы сфинктера, чтобы хуи негров умещались с трудом. Несмотря на их приличный размер, моя попка была знакома с инкубом, у которого был буквально метровый хуй с шириной в мою руку, так что эти детские игры мне были не по чем, и я просто ловила кайф от происходящего.

Однако была опасность, что если я покажусь ребятам неинтересными, то они могут начать шалить и искать все более огромные вещи. Фанаткой Панина я становиться вовсе не желала, так что играла роль бедной жертвы изо всех сил.

В итоге команда насытилась нами через несколько часов, и нас вернули в комнату. Я, вроде как сумела обманут южан, прикинувшись более слабой, чем есть на самом деле. Правда в один момент я прокололась, когда мне в киску один из амбалов засунул руку, и сильно сжал шейку матки.

Нахлынувший оргазм был таким сильным, что я не смогла сдержать сквирт, облив лицо пирата своими соками. Однако кажется этого не заметили, и я не сильно отличилась от остальных. Правда при всем своем желании, я не смогла бы скрыться в толпе рабов, так как мой ошейник кардинально отличался от остальных, но я сделала все что возможно, чтобы показать себя как слабый игрок, лишившийся системы.

Единственным плюсом, кроме нескольких десятков оргазмов было то, что я увидела, что мы в открытом море, точнее в океане. По-видимому, нас везут на архипелаг близ южного континента, если не прямо в континент, где нам предстоит быть принесенными в жертву на алтаре.

Кроме восстановления медитативных практик без системы, я занималась еще и тем, что старалась постичь гулявшую внутри меня энергию. Хоть я часто и экспериментировала с руной гниения, для создания бомб, но никогда не вникала в саму энергию, которую создает или призывает руна.

Однако несмотря на это, было в этой энергии нечто знакомое, как будто бы я долго смотрела на нее когда-то сквозь стекло. Это было не визуальное воспоминание, а скорее, что та на уровне чувств, так что я попыталась вспомнить, где бы я могла видеть энергию гниения в чистом виде, то есть как ки.

Подробно путешествуя по своей жизни, благодаря идеальной памяти, я выделила два случая, когда имела такие же ощущения, как от энергии гниения. В первом случае это было во время обследования эльфов.

По-видимому, руины, в которых они попали в аномалию, сохранило в себе эту энергию еще со времен ухода Лаира из тьмы.

Вторым же случаем, когда я чувствовала от ки нечто подобное, был каждый раз, когда я применяла потерянный навык «пространство торопыги». Жаль, что все мои навыки вряд ли удастся восстановить.

Выходит, в бездне гниения фигурирует концепция времени, вот почему обычный биологический процесс происходит настолько быстрее. Потихоньку, помимо своей воли, я начала каждый день все больше и больше вникать в эту энергию, стараясь постичь концепт времени.

Это, как и мой путь меча, никак не зависело от системы, и было на совсем другом уровне энергетического плана. Однако и сложность постижения этого пути была в сотни раз сложнее. Однако некие исследования показали, что у меня точно такой же диагноз, как и у моих эльфов, просто более запущенный случай, к сожалению.

Выходит, если бы мои эльфы имели силу воли, и смогли бы прокультивировать какую-то энергию внутри себя, они очистились бы намного быстрее. Но для этого им надо было бы культивировать на сверхскоростях, чтобы суметь хотя бы за день пройти первый уровень культивации.

За все время полета, меня еще пять раз выводили вместе с другими девушками и пускали по кругу. Из пары сотен рабов в нашем маленьком трюме, пара десятков, в том числе и большинство девушек, которых пускала по кругу команда и ебала самыми изощренными способами, не выдержали свалившихся испытаний и умерли.

Краем глаза я подметила, что на громадном фрегате ни один трюм, заполненный рабами. Мне еще повезло, что я не обязана была есть проклятую сушеную рыбу каждый день. К моему разочарованию, на сорок седьмой день плавания, хотя время от времени фрегат взлетал, видимо, чтобы ускориться на несколько часов, мы достигли суши.

За все время я два раза смогла вопреки приказу войти в систему, хоть и чувствовала адскую боль из покореженных каналов и из-за запрета от одного из матросов. Суть в том, что единственная строчка, которая изменилась, инфа про путь меча.

Прогресс познания «путь меча» 2,6%

Единственным объяснением этому были мои эксперименты с познанием концепции времени, которая по моим ощущения присутствовала и в пути меча. Моя атака, стала вдвое сильнее, конечно, учитывая ухудшение, после спада характеристики силы.

Однако если я хоть когда-нибудь вновь смогу свободно качаться, то это будет огромным подспорьем для меня. Да и сейчас, на самом деле это играло важную роль. Возможно, если бы я получила такую прибавку до предательства, то я смогла бы продержаться не несколько секунд, а минуту. А в бою даже такой маленький промежуток времени многое решает.

Но, как известно, история не терпит сослагательного наклонения, а я терплю жалости к себе. В целом у меня был уже сформированный план побега. И опять же, через несколько дней мой ошейник бы просто свалился с меня, либо же просто стал бы простым украшением, и я просто спрыгнула бы с борта корабля в океан.

А там уже благодаря своей выносливости, я смогу плыть хоть год, хотя у меня и нет теперь навыка для дыхания под водой. Зато у меня есть щупальца, которые время от времени смогли бы поддерживать меня над водой, давай отдых уставшему телу и наполняя резерв. Да и несмотря на отсутствие крыльев, были надежды на мой истребитель, который работал не от моей маны и был припрятан в инвентаре.

Но все мы ведь помним про историю и наклонения. В моем случае история склонила меня раком, и до того, как ошейник спал, нас вывели на берег. Охраняла нас всего пара десятков матросов, но я была более чем уверенна, что у всех у них уровни выше восьмидесятого, так что огромную толпу немытых и в основном голых людей, повели через порт в сторону каких-то бараков.

Уже там, нас стали