дождь, мокрая одежда тяжелеет, я теряю темп. Я уже около проезжей части. Мне надо выскочить на шоссе. Совершаю ошибку – смотрю назад. Джей совсем рядом; за ним следом бежит Анастасия, изо всех сил размахивая руками. Интересно, она хочет его остановить или приободрить? Оливия стоит у дома, крепко держит за ошейник собаку – слава богу! – и звонит по телефону.

Бросаюсь на другую сторону шоссе. Я ослеплена страхом и замечаю грузовичок, идущий из города, только когда проскакиваю перед ним. Падаю в траву в шоке от того, что чуть не попала под колеса, и слышу скрежет тормозов и удар. Грузовик останавливается, с пассажирского места выходит один мужчина, а с водительского – другой. Они стоят рядом с фигурой, распростертой на асфальте.

51

Оливия

Дейл протягивает Оливии и Дженне кружки с чаем. Они сидят на диване в гостиной в домике Дженны; Дейл – в кресле, около выхода на патио. Оливия в состоянии шока, не может остановить дрожь, ее подташнивает. Дженна, судя по всему, ощущает себя примерно так же.

Джея увезла «Скорая»; Анастасия поехала с ним, в сопровождении полиции. Оливия и Дженна задержались, чтобы дать показания констеблю с детским лицом, сержанту Стерлингу. Теперь они дома с Дейлом.

– Что будет с мамой? – спрашивает Оливия. Даже ей самой собственный голос кажется очень тихим. Она крепко держит кружку с чаем, пытаясь заставить пальцы не дрожать.

– Нам надо официально ее допросить.

– Может, она будет все отрицать…

– В этом случае нам придется собирать доказательства. Надеюсь, их хватит. Но не думай сейчас об этом, – говорит он ласково. – Тебе столько пришлось пережить! – В его глазах грусть, и она вспоминает, как сильно Дейл был когда-то влюблен в Тамзин.

К своему ужасу, Оливия начинает плакать. Дженна поглаживает ее по руке.

– Я подозревала, что они, наверное, умерли, – всхлипывает Оливия. – Но когда тебе точно сказали… ты чувствуешь… – Горе так переполняет ее, что трудно дышать. – Думаешь, они остались бы живы, если б не Джон-Пол?

– Мы никогда этого не узнаем, – говорит Дейл. – Повезло, что ты осталась жива. Я понимаю, что после этих двадцати жутких лет так, может, не кажется… но…

Оливия вспоминает, что Кэти и Тамзин не были пристегнуты. Когда она представляет, что они лежат в том фургоне, страдая от боли, и не могут попасть в больницу из-за ее отца-психопата, ей становится плохо. Если б он оставил их на месте аварии, в машине, они, возможно, были бы живы…

– Все эти годы мама знала правду, а мне ничего не говорила. Понятно, почему она не встречалась с Мэгги и остальными. Как бы она смотрела им в лицо?

– Это было бы трудно, – вступает в разговор молчавшая до этого момента Дженна. – Она же сказала, что пыталась вас защитить. Как бы я поступила на ее месте, зная, что придется оставить своего ребенка… Я не извиняю ее – просто хочу сказать, что это, вероятно, было трудное решение.

– Но это же была самозащита, правильно? Он гнался за ней. Может, ее и не посадили бы…

Дейл ставит кружку на стол.

– Она, наверное, считала, что все против нее, и не хотела рисковать. Может, боялась, что полиция узнает о наркотиках и ее роли в их распространении.

– Уверена, что Джей не помогал ей, – горько говорит Оливия. – Он контролировал ее все эти годы. Манипулятор… Как они делали вид, что Джон-Пол жив и прячется в домике напротив. Пугали вас!

– Джей одолжил собаку у одного из своих сообщников, – поясняет Дейл. Он кладет ногу на ногу, и Оливия замечает, что сержант в новых носках с пингвинами. – Я не уверен, что ты знаешь, Оливия, но в отношении Джея в настоящее время ведется расследование. Мы выясняем его роль в распространении наркотиков здесь, в Стаффербери.

Оливия не удивляется.

– Мама что-то говорила про Уэзли. Он тоже участвовал в этом?

– Выглядит именно так, прости. Насчет Уэзли есть еще кое-что… – Дейл неловко ерзает в кресле и смотрит то на нее, то на Дженну. – Я с удовольствием расскажу тебе наедине.

– Мне плевать на Уэзли. После всего случившегося о нем я беспокоюсь в последнюю очередь. А от Дженны у меня нет секретов. – Оливия запивает эту ложь большим глотком чая.

Дейл чувствует себя неуютно.

– Тогда, после того как я тебя нашел, я вернулся к Камням. У меня были подозрения по поводу случившегося. И я обнаружил шприц. Отдал его проверить. Ты была права: кто-то вколол тебе наркотик. Такие колют на свиданиях, когда хотят изнасиловать.

Оливия выпрямляет спину, ее руки плотно сжимают кружку.

– Но никто не пытался меня изнасиловать. Было бы видно, правда?

– Это вряд ли входило в планы злоумышленника, – говорит он мягко. – Я сам не понимаю, какая преследовалась цель. Боюсь, что тебе придется спросить об этом Уэзли.

Оливия чувствует, как к горлу подступает тошнота.

– Почему? – Ей кажется, что ее окатили ведром холодной воды.

– Я пошел в «Ворон» и попросил предоставить мне записи камер наружного наблюдения. На них я увидел Уэзли. Около семи вечера он нес тебя на руках по улице от своей квартиры в сторону Стоящих Камней. Была и свидетельница. Женщина в пиццерии видела, как он нес тебя через дорогу в поле.

Оливия вспоминает свой страх той ночью, когда она шла домой, ощущение, что кто-то идет сзади. Рука, зажавшая ей рот. И боль в ноге целый день. Укол, сделанный в ногу, порванные бриджи для верховой езды… Этот укол сделал Уэзли. Просто невероятно.

– Почему? Почему он так поступил? Это… Я просто не могу понять. – Дженна качает головой.

Но Оливия понимает, почему.

– Он манипулировал мной столько лет… Я подозревала, что все именно так, но мне не хватало духу сказать об этом вслух; я просто благодарила судьбу, что у меня хоть кто-то есть. Уэз знал, что я стала от него отдаляться, и хотел меня запугать. И это почти сработало. Я, как полная идиотка, побежала спасаться к нему. Надеялась, что он спасет меня от монстров. А монстром оказался он сам.

Дейл и Дженна молча смотрят на нее. С восхищением?

– Боже, ты такая храбрая! И сама это знаешь, – говорит Дженна. – Хотела бы я быть хоть наполовину такой смелой…

Это самые приятные слова, которые Оливии когда-нибудь говорили. Несмотря на то что у нее сейчас, может быть, самые страшные дни, в ее глазах вспыхивает огонек радости. Правда, она почти сразу омрачается воспоминанием о том, что ее мир рушится.

Позже вечером Дженна предлагает ей погулять, чтобы немного очистить голову.