Не менее характерны случаи побегов и «сноса казенного имущества». Так, рядовой 47-го Украинского полка Габриэль Шенькман, ушедший в бега в 1876 г. и пойманный в 1884-м, был приговорен к 10 месяцам дисциплинарных батальонов. Аврум Грунтфест, рядовой 123-го пехотного Козловского полка, находился в бегах с января 1883 по март 1885 г., за что был осужден и отправлен на 8 месяцев в дисциплинарный батальон. Лейба Дорфман, рядовой 66-го пехотного Бутырского полка, был осужден на полтора года дисциплинарных батальонов за побег и кражу казенных вещей (бывших на нем шинели второго срока, третьего срока шаровар, пояса с бляхой и штык-ножа).

В отличие от своих цивильных собратьев, принимавших активное участие в Польском восстании 1862–1863 гг. на стороне поляков, евреи-солдаты русской армии в основном остались верны «царю и отечеству». Через военные суды прошло значительное количество дел с участием евреев Царства Польского, сочувствовавших или помогавших Польскому восстанию. В пухлом деле «О лицах, состоявших под следствием и судом по обвинениям в польском мятеже 1863–1864 годов» фигурируют в основном мелкие дворяне-однодворцы с польскими фамилиями и евреи. На сто арестованных — девять еврейских имен, преимущественно купцы и мещане. Арон Шнапер, Берко Ширман и Янкель Цицман были обвинены в поставке мятежникам сукна. Эйзер Клейман и Абрам Ройхман заготовляли сухари и рубашки для повстанцев. Лейб Долгопятый и Липа Берлов были арестованы по «подозрению в неблаговидной цели прибытия на могилу расстрелянного офицера Хойновского». Малка Вулфовна хранила в своем доме кавалерийские пики. Большинство подозреваемых отпустили на свободу, а Малку предали гражданскому суду. Рядовые пехотных полков Лейб Корш и Сруль Косой также проходили по делу о польском мятеже. Неизвестно, в чем состояла их вина, но обоих заключили в крепость штаба Киевского военного округа. Разумеется, среди евреев нашлись и те, кто предпочел сотрудничать с русской военной властью и полицией. В августе 1863 г. мещанин Гольдфарб из Кривого Озера обещал военным властям, что даст сведения об участии в Польском восстании помещика Балтского уезда Анишевского, арестованного по доносу евреев и двенадцати крестьян, но только если комиссия будет вести следствие. Арон Финкельштейн писал начальнику Заславского военно-полицейского управления, что шляхта не сдала оружие в селе Хоровицы. Таким образом, кроме двух случаев ареста рядовых по делу о Польском восстании мы не находим никаких других свидетельств активного участия еврейских солдат на стороне восставших.

В конце 1870-х и в 1880-х годах каждые полмесяца канцелярия военного министра собирала поступающие донесения из войск и по собранным материалам составляла всеподданнейший доклад о происшествиях в армии. Доклады представляли собой отчет, включающий сведения о количестве самоубийств, намеренных и случайных убийств, нанесения нечаянных и намеренных увечий и ранений, случаев богохульства, дерзостей, побегов из-под ареста, буйств, нарушения правил караульной службы, кражи казенного имущества, членовредительства, растления, похвальных поступков, а также командировки войск по требованию гражданских властей. В докладах, как правило, отсутствовало указание на вероисповедание правонарушителей или потерпевших. Тем не менее, поскольку виновные назывались поименно, а канцелярия сохраняла все подкрепляющие донесения с мест, дающие полную картину происшествий, на основании этих всеподданнейших докладов мы можем восстановить уровень преступности среди нижних чинов — евреев. Рассмотрим с этой целью один из наиболее важных периодов — начало 1880-х, время еврейских погромов, сращения имперской контрреформы с национализмом, ужесточения внутриармейской позиции по отношению к инородцам вообще и к евреям в частности, а также начала еврейской эмиграции из Российской империи. Возьмем два периода — с января по август 1882 г. и с марта по июль 1884 г. Какие преступления совершили еврейские солдаты за этот период? Рядовой 67-го Тарутинского полка Бенцион Коганский во время несения караульной службы нанес себе рану в руку (указательный палец) и был обвинен в членовредительстве. Моисей Бергман, рядовой Можайского полка, разряжал ружье и нечаянно ранил рядового Федоренко. Во время несения караульной службы стоявший на карауле у Бобруйской тюрьмы рядовой из евреев Исаков выстрелил в тюремное окно, откуда семь арестованных евреев кидали в него камни, убив одного и легко ранив другого арестованного. В местечке Заблудове молодой солдат 61-го Владимирского полка Файвус Мурник не явился на утренние занятия, спрятался на съемной еврейской квартире и оказал сопротивление посланным за ним солдатам, после чего за ним была послана вооруженная команда. За исключением особых случаев командировок войск на подавление антиеврейских беспорядков перечисленные случаи — единственные за весь рассматриваемый период происшествия с участием евреев. В сумме они дают один случай членовредительства (как явствует из отчета, весьма сомнительный и для военного начальства), один — случайного ранения, один случай преднамеренного уклонения от службы и один случай убийства, который даже не был внесен в сводный отчет, поскольку рассматривался военно-судным управлением как проявление похвальной бдительности при несении караульной службы. За это же время по армии среди преступлений, сведенных в итоговую ведомость, было упомянуто 59 убийств, 115 самоубийств, 7 случаев святотатства (так обычно называли разграбление церквей), 64 — случайного нанесения ран и непреднамеренного убийства, 24 — разграбления казенного имущества, 14 — нарушения правил несения караульной службы, 23 — дерзостных высказываний против государя императора, ни в одном из которых нижние чины-евреи не участвовали. Низкий уровень преступности среди еврейских солдат, вероятно, являлся следствием низкого уровня преступности в целом по черте оседлости. Так, среди призывников 1882 г. наибольшее число находилось под судом и следствием в Петербургской, Вологодской, Эстляндской, Лифляндской и Архангельской губерниях (от 4 до 14 на 1000 мужчин), а также в губерниях Западной Сибири, Приуралья, Северного Кавказа, в то время как наименьшее число призывников находилось под судом и следствием в белорусских губерниях, губерниях Северо-Западного и Юго-Западного краев (т. е. на всей территории черты оседлости).

Судебные дела с участием еврейских нижних чинов, попавшие в прессу (прежде всего в раздел «Избранные судебные решения главного военного суда», регулярно публикуемый «Военным сборником»), дают сходную картину преступлений еврейских солдат. За пятнадцать лет — с 1873 по 1888 г. — из 31 преступления, в которых так или иначе участвовали еврейские военнослужащие, восемь связаны с самовольной отлучкой, семь — с кражей, четыре — с неповиновением начальству, четыре — с уклонениями, три — с членовредительством, два — с неуставными взамоотношениями между нижними чинами (о чем ниже) и два связаны с сугубо военными правонарушениями. К чести апелляционной комиссии следует заметить, что из 31 дела только в 11 случаях решение местной судебной администрации было подтверждено. В 20 случаях апелляции были приняты, дела либо отправлены на пересмотр в другом составе суда, либо закрыты за отсутствием состава преступления. Среди правонарушений с участием еврейских солдат следует упомянуть неуставные отношения между нижними чинами и солдатами-арестантами. Так, в 1869 г. Калинин Горник, Янкель Мильд, Максим Мефодьев из 65-го Тифлисского полка дали отдохнуть конвоируемым грузинским арестантам, пили с ними водку и не стреляли, когда те бросились бежать. Мендель Кунин из 10-го гренадерского Малороссийского полка пил чай с православным арестантом и отпустил его из карцера в город «к женщине». Эти примеры — косвенное свидетельство неоднозначных межнациональных взаимосвязей в русской армии, проявление особых корпоративных отношений между военнослужащими нижнего ранга.