– А если я захочу принять какое-нибудь решение, например, о цвете краски?

– Это обсуждаемо, – смилостивился Саша.

Алиса казалась полностью удовлетворённой. Ямов сидел болванчиком, вообще не подавая признаков заинтересованности.

– Ты отдаёшь себе отчёт в том, что это всё гораздо выгоднее мне, чем тебе? – поинтересовался Саша. – Даже без трёх моих условий.

Алиса ответила почти шёпотом:

– Да, я осознаю.

– Ну и зачем тебе это надо?

– Это всё-таки бизнес моего брата… – И Алиса промокнула платочком глаза.

– Ямов же сказал, твой брат хотел забрать деньги и кинуть дольщиков, – напомнил Саша.

– И всё-таки… – Алиса зашмыгала носом и не смогла закончить фразу.

За две недели управились с передачей доли новой учредительнице. Саша сделался наёмным директором. Впервые у него появилась настоящая несмешная зарплата и полмиллиона долларов в придачу. Можно в школу не ходить, как сказал бы Филипп.

Планёрка

– Автоша пришёл! А мы тебя искали. Ты в январе договорился, что нам тепло дадут к отопительному сезону, а в ТГК, оказывается, об этом никто не в курсе. Ты где был? – Филипп радостно приветствовал Ямова.

– Я болел, – бросил Ямов и проследовал к своему столу.

Тут все заметили нездоровую красноту на его лице. Краснота была такой характерной формы, что о болезни и речи быть не могло.

– Ну, с выздоровлением! – продолжал Филипп. – Да, баня, конечно, выручает в таких случаях.

Ямов отмалчивался, зная, что любое слово Алешин непременно использует как тему для шутки.

– Ты же в бане лечился? – Фил указал на своё лицо, имея в виду красную физиономию Ямова. – Парьте меня! Парьте меня по роже! Кипятком давай! Есть хвойный веник? А-а-а-а!

Филипп ничего не мог с собой поделать. Не потроллить Ямова было выше его сил. Фил делал это от бессилия. Яснее других осознавая, сколько бед фирме принесла ямовщина, Алешин не мог смириться с тем, что Ямов никогда не понесёт за это никакой ответственности. По этой же причине коллеги его никогда не останавливали – понимали, что человеку нужно иногда спускать пар. К редким встречам со своим антагонистом Филипп старался тщательно готовиться.

Варвара называла это сплетнями, а Филипп – здоровым интересом к жизни коллег. Правда, другими коллегами, кроме Ямова, Фил не интересовался, но это лишь потому, что жизнь Ямова была гораздо насыщенней. Вот и накануне Филипп показал коллегам фотографии некой девушки, которая провела уик-энд на горнолыжном курорте. А до этого она участвовала в конкурсе красоты… А сегодня у Ямова рожа красная по форме лыжных очков, словно он сэкономил на защитном креме.

Филипп приготовился размазать Ямова, но не успел… В офис вошла Алиса Агуардиенте. Ямов сбежал от Алешина, поспешив со своими ухаживаниями к новой хозяйке. Он так усердно хлопотал, что у публики не осталось сомнений – Автоном Викторинович сегодня играет главную роль.

Конечно, коллектив был предупреждён насчёт планёрки, но чтобы попасть ещё и на бесплатный концерт – сотрудники не верили своему счастью. Наступила камерная тишина. Ямов встал в центре офиса. Сняв пиджак и закатав рукава, он обвёл недоумевающих присутствующих вдохновенным взглядом дирижёра, остановил взгляд на Варваре Комаровой, как на первой скрипке, и вдохновенно кивнул:

– Пишите! Протокол производственного совещания по строительству многоквартирного жилого дома по адресу: переулок Ушкиной, дом 1. Место проведения – офис застройщика.

Ямов заливался соловьём. Его театральный голос завораживал. Вот он дошёл до интересного места…

– Присутствовали:

1. Агуардиенте Алиса Владимировна – инвестор-заказчик (ей он отвесил заискивающий поклон).

2. Ямов Автоном Викторинович – председатель (на секунду сомкнул глаза и в покорном жесте возложил на грудь свою пухлую ладошку).

Следующие фамилии он называл, словно совершенно потерял интерес, уныло и обыденно:

– 3. Старицын Иван Иванович – представитель генподрядчика.

4. Алешин Филип Самуилович – инженер ПТО.

5. Тарасова Надежда Андреевна – главный бухгалтер.

6. Попов Александр Сергеевич (тут чуть заметная пауза, вмещающая в себя «ах, да, этот ещё… куда же мне тебя?») – отдел продаж.

7. Секретарь совещания – Комарова Варвара Георгиевна.

Татьяны для Ямова не существовало.

Церемонность Автонома Викториновича изрядно веселила людей дела, зато очень заходила Алисе. Так и должен вести себя почтительный слуга.

– Я хочу предоставить слово… Нет! Я хочу попросить выступить с речью нашу уважаемую Алису Владимировну!

Взгляды устремились к новой хозяйке. Всем было интересно, какая она сегодня. Сегодня она была чем-то средним между тем, какой заявилась в первый день, и той, какой становилась наедине с Поповым. То есть сопли на кулак уже не мотала, но и ноги на стол пока не клала.

– У меня вопросы, – начала Алиса прокуренным голосом. – Сколько ещё нужно потратить на стройку?

Саша на правах директора решил держать ответ, потому что Алиса не обращалась ни к кому конкретно.

– Примерно семь-восемь миллионов, но…

– Нельзя ли конкретней? – спросила Алиса таким тоном, что окружающие, как говорится, прифигели.

– А нельзя, – ответил Саша вызывающе, напомнив новой хозяйке, что её тут могут хорошенько приласкать.

– Как мы можем снизить расходы? – продолжала Алиса, скорректировав интонацию.

– Если только кому-нибудь не заплатить, – пожал плечами Саша.

– Отлично! Тогда, если можно не платить, не будем платить.

– Я прошу прощения, но… – начал Саша, но Алиса предвосхитила его вопрос:

– Почему я должна платить кому-то, с кем даже не договаривалась? Мне обещали пассивный доход, а пока я вижу только активный расход!

Эта планёрка запомнится участникам своими паузами, когда каждый прикидывал про себя, что это за дичь тут творится. Первым очухался Иван Иванович Старицын и поднял могучую руку.

– По этому поводу я имею рассказать одну историю…

– Встаньте, пожалуйста! – призвал Ямов.

Разумеется, Иван Иванович проигнорировал приглашение встать и поудобней развалился в кресле. Он повёл свой рассказ, стараясь ненароком не выматериться.

– В самом начале улицы матроса Голопогосова три года назад дом построили. А я на том дому делал с бригадой благоустройство. Асфальт, бордюры, знаете? А заказчик, ох и экономный гад, решил деньги за мою работу почему-то не платить. И какой хитрец, да? – акты отказывается подписывать, дескать никакие работы не принимались. В суде мне так и сказали: извини, паря, нету актов – нету тебе и оплаты. И вот я стою на новеньком асфальте, в руках у меня папка судебная толстая-претолстая, а из глаз моих катятся горькие обидные слезы и утекают в ливневую канализацию по идеальному уклону в четыре промилле… Со мной тут же стоит экскаваторщик с экскаватором, поддерживает меня, ведь я же с ним со своего кармана рассчитался.

«Ломай всё, Егорыч, к хренам собачьим», – говорю я ему. И он ломает, такое у