Целеустремленность и железная воля — вот качества современного национального русского офицера. Он должен правильно понимать идею государственной операции, которой он служит и за которую будет воевать. С этой дороги он не смеет сойти, не смеют его соблазнить русские лжепророки или американские доллары.

Современная война ведется в четырех измерениях: на земле, в воде, в воздухе и в душах наших солдат. За их души мы будем бороться до конца. Перед вами, господа, не генералы 1917 года. За нами опыт революции, вашего «священного Февраля», двух мировых войн и одной гражданской. В этот раз вы смертельно ошибаетесь, если думаете, что вам позволят разбазаривать Россию так, как разбазарили вы ее во время «великой и бескровной».

Грядущая мировая война должна быть выиграна во всех трех измерениях, а еще перед ее началом — в четвертом. Америка, желая выиграть это четвертое измерение, должна не словами, а делами помочь нам.

Дела эти — первое: политическая подготовка к войне, священной и освободительной, а не экономическо-колониальной или лжесоциальной. К войне с русскими против коммунизма, а не атомной технологией против России. Второе — немедленная помощь в деле создания кадров Российской национальной освободительной армии. Всего этого требуют законы истории, геополитики и стратегии. Требует современная психологическая война. Другого решения в прошлом не было, в настоящем нет и в будущем — никогда не будет.

То же мнение о мощи и ужасах партизанской войны мы находим почти во всех воспоминаниях выдающихся полководцев Второй мировой войны, как союзных, так и германских армий.

Принципы военно-политических доктрин «малой войны» не изменит и наша атомная эпоха. Будущая атомная война, конечно, не будет технологической войною нажатия лабораторных кнопок. Кнопок в канцеляриях военных штабов.

Разбитие атома, как показали все послевоенные маневры, потребует, прежде всего, разбитие военного консерватизма.

Глубокой и широкой реорганизации войсковых соединений. Перестановки самой психологии боя. Изменения в работе тыла, Генеральных штабов и, прежде всего, самой тактики боя.

Атомный огонь отразится, конечно, и на оперативном искусстве.

Опустеют поля огневых сражений… Но вечные принципы войны, чистая стратегия — останутся неизменными.

И на этих опустевших тактических полях, на разряженном оперативном заплечье, в условиях отсутствия видимости противника и своих войск, а также чувства боевого локтя, партизанское движение получит новые и чрезвычайно выгодные возможности своего боевого развития.

Разбирая ниже этот принципиальный вопрос, мы увидим, что именно условия атомной войны с ее политическими и техническими последствиями и создадут ту новую историческую обстановку, которая поведет к усовершенствованию и развитию до максимума военно-политических доктрин и практики партизанского боя.

На основании исторического опыта трех кровавых войн, двух мировых и одной российско-гражданской, то есть на основании двенадцатилетнего боевого опыта, я беру на себя смелость заметить: партизанские действия были в прошлом только акциями местного тактического значения. Во время Второй мировой войны на германо-советском Восточном фронте «малая война», как мы увидим ниже, перешла уже в область оперативного искусства.

Партизанщина вышла на простор оперативных полей.

Поэтому можно с полной уверенностью предполагать, что в эвентуальной Третьей мировой войне партизанское движение своими могущественными военно-политическими акциями на необъятных восточных просторах, в горах, болотах, лесах и джунглях и при специфической политической обстановке сможет легко стать могучим оружием стратегического воздействия на волю противника.

На волю западного противника, не подготовленного к партизанскому способу борьбы и не умеющему отражать партизанские военно-политические удары.

Партизанское движение — это военно-политическое оружие будущего.

Генерал Хольмстон

Идеи рождают психику, а психика создает бойца и форму боя, а потому с выходом на историко-мировую сцену коммунистического движения появились новые общественно-экономические, социально-политические и, прежде всего, моральные взаимоотношения. Эти взаимоотношения и поставили перед военным искусством новые, чисто революционные задачи и потребовали нового, специального метода их разрешения.

Коммунистическая революция бросила в мир свою идеологию. Новое «евангелие» материалистической религии. Учение Карла Маркса потрясло Вселенную. Коммунизируя душу, психику и мышление человечества, оно провело глубокую переоценку всех ценностей. Изменило в корне всю форму жизни и, конечно, должно было отразиться на догмах военного дела.

Советская военная наука, выходя из недр революционно-политического движения, должна была, конечно, революционизировать свое военное мышление, свои доктрины и методы своего боя. Политика начала полностью доминировать над стратегией.

Дисциплина германского военного философа генерала фон Клаузевица, что «война является продолжением политики», приняла форму нового, расширенного и измененного догмата: что в государстве военная стратегия определяется, прежде всего, внутренней, а потом уже внешней политикой. Таким образом, стратегия стала окончательно слугою политики.

Здесь, в самом начале моего скромного труда, я считаю необходимым хотя бы в кратких словах разъяснить здоровые взаимоотношения, которые должны быть между государственной стратегией и государственной политикой.

Политика, конечно, является функцией жизненной воли и динамики нации. На протяжении всей истории нации политика указывает цели и задачи своей стратегии. Но, указывая вышеуказанные исторические цели и ставя задачи своей стратегии, политика не должна вмешиваться и непосредственно влиять на ход военных операций.