— Благодарю вас, — хриплым голосом сказала наконец она. — Вы спасли мне жизнь, колдун. Я перед вами в долгу, — потом она подошла к Элизе и опустилась перед ней на колено. — Ваше величество, простите мою трусость перед лицом опасности. Если пожелаете сместить меня с доверенной должности, я пойму причину.

— О Сцилла! — воскликнула Элиза. — Мы совершенно согласны с Мосией. Мы были рады видеть, что ты проявила слабость, как и все остальные. Очень трудно любить совершенство.

Потрясенная Сцилла несколько мгновений не могла прийти в себя. Потом, вытерев глаза и нос, выпрямилась, расправила плечи и гордо, даже дерзко, вздернула подбородок.

— Куда нам теперь идти, отец? — спросила Элиза.

Мы так сосредоточились на пройденном пути, что совсем позабыли о предстоящем. Река поворачивала направо. Карниз вдоль берега закончился, а впереди мы увидели темное отверстие в скале — вход в подземный коридор.

— Мы пойдем вниз, — ответил Сарьон.

— Может быть, убийца ушел?..

— Вряд ли. Он не получил того, что ему нужно.

Сарьон и Джорам; «Триумф Темного Меча»

Мы спускались все ниже и ниже.

Путь нам освещал горящий факел. Мосия собирался израсходовать еще какое-то количество магии, чтобы добыть свет, но оказалось, что в этом нет необходимости.

— Возле входа в тоннель есть маленькая пещерка, — сказал Сарьон. — Там вы найдете факел, трутницу и кремень. Я оставил их на тот случай, если придется вернуться.

— Инструменты Темных искусств, — с едва заметной улыбкой заметил Мосия, вспоминая о тех временах, когда в Тимхаллане было запрещено пользоваться такими приспособлениями, как трутница и кремень. Подобные предметы давали Жизнь тому, что изначально было Мертвым.

Сцилла несла факел, шагая рядом с Сарьоном. Я остался возле Элизы, мы шли, взявшись за руки. С этого момента наши жизни должны были перемениться, к лучшему или к худшему. Возможно, очень скоро мы все умрем. Больше не имело значения, что она — королева, а я — ее домашний каталист. Наша любовь, которая пустила первые ростки еще в детстве, стала крепкой, как могучий дуб. И хотя это дерево можно срубить, глубокие корни все равно останутся в почве навсегда.

Мосия шел позади, один. Ворон отказался приближаться к логову дракона.

Пещерный коридор плавно спускался вниз по спирали. Идти было легко, даже слишком легко. Дорога как будто подгоняла нас вперед — зловещий признак в данных обстоятельствах.

— Этот коридор не естественного происхождения, — заметил Мосия.

— Верно, — согласился Сарьон. — Я тоже так подумал, когда впервые сюда попал.

Мосия остановился.

— Неужели вы шли здесь, не зная, что ждет впереди? Ведь там могло быть что угодно — от грифонов до разбойников! Простите, отец, но вы никогда не отличались склонностью к приключениям. Я считаю, вы должны рассказать нам, как впервые обнаружили эти пещеры. Сделайте это до того, как мы пойдем дальше.

— Мы не можем этого позволить! — разозлилась Элиза. — Это было твое последнее оскорбление в адрес отца Сарьона, колдун!..

— Нет, дитя, — остановил ее старый каталист. Оглядевшись по сторонам, он присмотрел подходящий выступ скалы и устало опустился на него. — Мосия прав. И не говори мне, дочь моя, — добавил он с улыбкой, — что тебе самой не любопытно, что мы обнаружим, когда доберемся до драконьего логова. К тому же мне надо отдохнуть. Однако надолго задерживаться нам нельзя. Мы должны подобраться к нему до захода солнца — днем он сонный и неповоротливый.

— И слава богу, — сказал Мосия.

То, что я записал далее, — это история отца Сарьона, изложенная его собственными словами.

Я иногда размышлял — что случилось бы, если бы Симкин не обхитрил Менджу Волшебника и не уговорил отправить себя на Землю. Мне думается, тогда все могло бы сложиться совершенно по-иному. Если бы Симкин был здесь, я уверен, он сумел бы спасти жизнь Джораму. Император Гаральд со мной не согласен — и я понимаю почему. Несомненно, именно Симкин заманил Джорама в засаду — ведь это он предложил Джораму искать помощи для вашей бедной матери в Храме некромантов. И именно там Палач нашел его и убил.

Я никогда не забуду этот ужасный день.

По приглашению Джорама я отправился в Храм вместе с ним и Гвендолин, хотя и боялся идти в такое страшное место. Джорам был в отчаянии. Казалось, Гвен с каждым днем все больше удалялась от нас. Она разговаривала только с умершими. Ее не интересовали дела живых, даже ее собственного мужа, которого она некогда любила всем сердцем. Ее родители не находили себе места от горя. Когда Симкин рассказал свою дурацкую историю о маленьком брате, которого излечили от смерти, Джорам ухватился за эту идею, как утопающий за соломинку.

Я пытался отговорить его, но он не желал ничего слышать. Симкин велел нам прийти в Храм к полудню, когда сила этого места возрастает более всего. Император уверен, что Симкин заранее знал о поджидающем там Джорама Палаче, но я так не думаю. Мне кажется, что Симкин просто хотел убрать Джорама с дороги, чтобы самому притвориться Джорамом и отправиться на Землю — что, собственно, и сделал.

Так или иначе, вряд ли теперь это имеет какое-либо значение. Мы с вашим отцом отправились в Храм. Я оставался с Гвен, которую тревожили голоса мертвых, а Джорам стоял возле алтаря. Я отчетливо слышал, как что-то резко, громко щелкнуло четыре раза подряд.

Я окаменел от страха в ожидании зловещей опасности, которую предвещали эти звуки.

Щелчков больше не было слышно. Я огляделся и сперва ничего особенного не заметил. Я уже собирался вести Гвендолин в Храм, где мы были бы в безопасности, но вдруг увидел, что Джорам падает на алтарь.

Он прижимал руку к груди, и между пальцами струилась кровь.

Я подбежал к нему, подхватил его и опустил на землю. Я не понимал, что с ним случилось. Потом я узнал, что его убил предательский инструмент Темных искусств, известный под названием «ружье».

Но тогда я знал только, что Джорам умирает, и ничего не в силах был сделать.

— Темный Меч… — проговорил Джорам. Слова срывались с его губ с болезненным стоном. — Возьми его, отец… Спрячь его… от всех. Мой ребенок! — Он схватил меня за руку со всей силой умирающего, и я понял, что Джорам заставляет себя прожить еще несколько мгновений, чтобы сказать самое важное. — Если моему ребенку понадобится… ты отдашь ему меч…

Я уже знал тогда, что Гвен ожидает ребенка. Джорам тоже знал — это и побуждало его так отчаянно искать помощи для жены.

— Да, сын мой! — пообещал я, глотая слезы.

Он посмотрел мимо меня, на Гвен, которая стояла над ним.

— Я иду, — сказал он ей, закрыл глаза и покинул нас, чтобы присоединиться к мертвым.

Гвендолин протянула руку — но не к телу Джорама, а к его душе.