Я прилагаю все усилия, чтобы удержать равно-весие.

А потом иду к двери.

Медленно, еле переставляя ноги, как в кошмаре.

Клэр хочет броситься на меня, однако ее конечности тоже плохо слушаются. Она цепляется носком за ковер и падает, сильно ударяясь бедром об острый край стола. Крик боли эхом отдается в коридоре, отчего у меня в голове звенит еще сильней.

Я ковыряюсь с замком на входной двери. Пару часов назад я так легко его открыла! Теперь же пальцы соскальзывают, защелка никак не хочет поддаваться… Наконец я ее проворачиваю и вываливаюсь наружу на холодный свежий воздух, разорвав полицейскую ленту.

Ноги резиновые, в голове дурман, но задача передо мной стоит понятная. Мне надо бежать. А это я умею.

Я делаю шаг, другой, и еще, и еще, а потом меня поглощает лес.

Темно так, что словами не описать, однако останавливаться нельзя.

Воздух холодом обжигает лицо, передо мной вырастают стволы деревьев, черные на черном. Я кое-как огибаю их, выставив перед собой руки, чтобы защитить лицо. Колючки цепляют за ноги, но мне плевать, я все равно ничего не чувствую, разве что они мешают мне продвигаться вперед.

Я снова в своем кошмарном сне. Только на этот раз спасти надо не Джеймса, а себя.

Сзади я слышу, как хлопает дверь машины, как заводится мотор. Между деревьев начинают плясать огни фар. Машина выезжает по ухабистой дороге.

Вот только дорога петляет, огибая холмы и овражки, а я двигаюсь через лес напрямик. Если поднажму, успею добраться до шоссе раньше. А что потом?

Потом разберусь. Дыхание с всхлипами вырывается сквозь сжатые зубы, я заставляю трясущиеся ноги двигаться быстрее.

Я хочу жить.

Я набираю скорость. Я забралась на холмик и теперь бегу под уклон, и все силы уходят не на то, чтобы разогнаться, а на то, чтобы удержать равновесие. Я перепрыгиваю через поваленное дерево, через барсучью нору – черную дыру в белом снегу – и со всего размаху врезаюсь в ствол.

Падаю в снег на руки и колени. Моя голова… Из носа течет кровь, на снегу алые капли. Нинина кофта уже вся залита. Я встряхиваю головой, пытаясь избавиться от «мушек» перед глазами, и капли летят во все стороны.

Останавливаться нельзя. Надо выбраться на шоссе, прежде чем Клэр меня отрежет. Хватаясь за ствол, я кое-как встаю и снова бегу.

В голове одна за другой, словно молнии, вспыхивают картины.

Клэр в резиновых сапогах потихоньку выскальзывает рано утром из дома с моим телефоном, чтобы отправить Джеймсу сообщения с вершины холма.

Клэр дожидается, пока Нина убежит в дом за одеялом, и нажимает на педаль, уносясь во тьму. Что она собиралась сделать? Остановиться где-нибудь на обочине и подождать, пока Джеймс истечет кровью?

Бледное лицо Клэр, когда я вдруг вылетаю наперерез ее машине. Она останавливается, я влезаю на пассажирское сиденье. Она молча смотрит на нас, непристегнутых, и без лишних слов начинает разгоняться. Я не сразу понимаю, что она направляет машину в дерево. А когда до меня доходит, я хватаюсь за руль, ногтями сдираю с него ее руки, а потом происходит удар…

Господи, только бы успеть добраться до шоссе. Если она меня отрежет, я пропала.

Как же больно… Одно хорошо – таблетки Клэр чуть притупляют ощущения, и я могу двигаться вперед на одном страхе и адреналине.

Я хочу жить. Я даже не подозревала, что настолько хочу жить.

И вдруг, совершенно неожиданно, я вылетаю на шоссе. Лесная тропинка просто выбрасывает меня на асфальт – так быстро, что я падаю, пытаясь затормозить и не выскочить прямо кому-нибудь под колеса. Задыхаясь, я на четвереньках стою на обочине, приходя в себя и соображая, что делать дальше.

Где Клэр?

Я слышу рев мотора. Слышу, как машина подпрыгивает на кочках и ямах. Совсем близко, сейчас она появится. А я больше не могу бежать. Я выжала из себя все силы, какие были.

Но надо удирать, или я погибну!

Сил нет. Вообще нет. Я даже стоять едва могу.

«Беги! – кричу я на себя мысленно. – Беги, идиотка! Сдохнуть хочешь?»

Машина Клэр уже на шоссе. Из-за изгиба дороги виден свет ее фар.

И вдруг ночную тишину прорезает чудовищный визг шин, за которым следует оглушительный удар.

От лязга металла, эхом разносящегося над лесной дорогой, у меня звенит в ушах. Я замираю и круглыми от ужаса глазами смотрю в сторону источника звука.

Наступает тишина, лишь воздух с шипением вырывается из автомобильного радиатора.

Бежать я уже не могу, но ковыляю за поворот на трясущихся ногах. Сланцы я давно потеряла, асфальт должен быть холодным как лед, однако я ничего не чувствую.

Я слышу чьи-то всхлипы и треск рации. Вздрагиваю от неожиданности, когда деревья вдруг освещаются призрачным неоново-синим светом. И тут до меня доносится голос. Подрагивающий женский голос говорит в рацию:

– Немедленно запрашиваю «скорую» и наряд полиции, шоссе «Б» сорок один сорок шесть, на выезде из Стейнбриджа, прием.

Это Ламарр. Она стоит, держась за открытую дверь полицейской машины. По лицу у нее течет кровь, черная в свете мигалки. Рация что-то булькает ей в ответ.

– Поняла вас. – Ламарр вслушивается в бульканье. – Нет, со мной все в порядке. Пострадал водитель другой машины. Нужна «скорая». И пожарные… с резаком. Прием.

Она бережно убирает рацию и подходит к машине Клэр.

– Ламарр… – хрипло зову я, но она не слышит.

Ноги у меня такие тяжелые, что я не могу сделать больше ни шагу. Я стою на обочине, держась за ствол дерева.

– Ламарр! – Я повышаю голос, стараясь перекричать шипение мотора. – Ламарр!

Она поворачивается ко мне. У меня подкашиваются колени, и я оседаю на холодный мокрый асфальт. Мне больше не надо никуда бежать.

– Нора! – слышу я сквозь туман. – Нора, вы ранены? Где болит, отвечайте!

Я не могу. Силы кончились. Я медленно заваливаюсь на дорогу. Крепкие руки подхватывают меня под мышки и бережно укладывают, не дав разбиться.

Все закончилось. Все закончилось.

– Нора.

Мягкий настойчивый голос продирается сквозь мои беспокойные сны, подцепляет меня, как крюком, и выдергивает на поверхность. Голос мне определенно знаком. Кто это? Нина? Нет, он слишком низкий.

– Нора.

Я открываю глаза.

У кровати сидит Ламарр и смотрит на меня внимательно.

– Как самочувствие?

Я с трудом приподнимаюсь на подушках. Замечаю, что под шелковой блузкой у нее виднеется шейный корсет.

– Заходила к вам вчера, но меня не пустили, – сообщает она.