Мы никогда не узнаем, восходит ли замечание Евсевия о том, что Исход имел место в правление Асенчереса, непосредственно к Манефону, или же это информация, почерпнутая из другого, ныне утраченного источника. Как бы там ни было, это показывает, что в раннехристианскую эпоху этот смутный период истории Древнего Египта, известный как Амарнский период, ассоциировался не только с жизнью Моисея, но и с временем библейского Исхода.

Нечистые

Другие произведения авторов позднеэллинистической эпохи также содержат различные египетские варианты жизнеописания Моисея, изложенные у Манефона40. В них законодатель Израиля выступает вождем больных или нечистых страдальцев, изгнанных из Египта, чаще всего во время чумы, свирепствовавшей на землях обоих Египтов. В таких рассказах виновником казней выступает фараон, и если указывается его имя, то это либо Аменофис, либо Бокхорис41. В списке царей Манефона Бокхорис — единственный названный по имени фараон XXIV династии (правил в 720–715 гг. до н. э.). По преданию, его заживо сжег Шабакон, третий царь XXV династии, которая предположительно правила параллельно с XXIV. Кто такой этот Бокхорис, не вполне ясно, поскольку от того периода сохранилось слишком мало артефактов, и еще большую загадку представляет вопрос о том, каким образом его имя ассоциируется с историей египтянина Моисея.

Один из таких рассказов принадлежит перу Лисимаха, историка из Александрии, писавшего во II в. до н. э. Согласно его версии событий, сохраненной Иосифом Флавием в книге «Против Апиона», Бокхорис посылает жреца к оракулу Амона после того, как множество «прокаженных и шелудивых» евреев, которые «подвержены также многим другим болезням», стали собираться в храмах, где они выпрашивали себе пропитание и своими действиями вызвали волнения и беспорядки в Египте. Оракул отвечал, что Бокхорису надлежит изгнать «нечистых и нечестивых» из храмов в пустыню, а других, «прокаженных и шелудивых», утопить, после чего очистить все храмы. Лишь после этого страна сможет вновь достичь благоденствия.

Но евреи, изгнанные в пустыню, пришли в негодование и избрали из своей среды вождя по имени Моисей. Он посоветовал им продолжать свои странствия до тех пор, пока они не найдут место, пригодное для жизни. Более того, он возвестил им, что они не должны «поступать по-доброму ни с кем, никому не давать добрых советов, но всегда советовать им [чужакам] самое худшее, и разорять все храмы и алтари, которые встретятся им на пути»42. Изгои согласились с ним, что это — разумный образ действий, и продолжали свое путешествие до тех пор, пока им не встретилась обитаемая земля. Там они перебили мужчин и ограбили храмы, а затем достигли земель Иудеи, где благодаря сокровищам, награбленным в храмах, устроили город, названный Иеросила, или Иеросолима, т. е. Иерусалим43.

Иосиф Флавий предал проклятию труд Лисимаха, как и историю Манефона, поскольку они называют прокаженных и нечистых, которые были изгнаны из Египта, «еврейским народом», и, конечно, поскольку эти авторы именуют вождя мятежников Моисеем, законодателем Израиля44. Естественно, здесь необходимо подчеркнуть, что «евреи» эти не имели ничего общего с людьми, которых сегодня называют этим этнонимом. В древности это были пришельцы из Азии, имевшие неизвестное этническое происхождение, которые временно осели на землях Египта, граничащих с Синаем.

Херемон, египтянин из Александрии, служивший писцом и жрецом, а впоследствии бывший учителем римского императора Нерона (37–68 гг. н. э.), придерживался другой точки зрения на эту традиционную историю. Согласно ему, богиня Исида во сне упрекала царя Аменофиса за то, что он позволил разрушить ее храм во время гражданской войны. Чтобы умилостивить богиню, было необходимо, по словам жреца, очистить Египет от всех «нечистых», которых в стране насчитывалось не менее 250 тысяч и которые выбрали своими предводителями Моисея и Иосифа или, на египетский лад, Тисифена и Петесефа. Толпы мятежников собрались в Пелусиуме — городе в дельте Нила, где к ним присоединились еще 380 тысяч восставших, коих «изгнал туда Аменофис». Совместными силами восставшие вторглись в Египет и вынудили его царей бежать в Эфиопию. Однако сын и наследник Аменофиса Рамсес, родившийся в пещере после смерти своего отца, возвратился в Египет с войском и разбил «евреев», изгнав остальные 200 тысяч в Сирию45. Понятно, что подобный рассказ не мог устроить Иосифа, как свидетельствует его комментарий к труду Херемона в книге «Против Апиона»46.

Латинский грамматик Помпей Трог в своей «Истории Филиппа» пишет, что Моисей был не египтянином, а сыном Иосифа, хотя культ, установленный им в Иерусалиме, носил название «sacra Aegyptia» («египетская святыня») Похитив священные сокровища из многих египетских храмов, Моисей со своими последователями покинул Египет, а войско фараона преследовало их по пятам. Но египтяне были вынуждены повернуть назад, поскольку навстречу им поднялась страшная буря. И все же причиной Исхода евреев из Египта была ужасная эпидемия, которая описана весьма подробно:

Здесь мы опять видим, что события, окружавшие появление чумы в Египте, побудили царя принять жесткие меры для восстановления порядка и усмирения египтян, которые решили, что причина моровой эпидемии — это пребывание в их стране огромного количества нечистых иноземцев. И единственный способ избавиться от бедствий — это, по их мнению, очистить свою землю от этих нежелательных «нечистых», среди которых были и сами египтяне, и «евреи». Они вместе вторглись на восточную часть Дельты, в тот самый регион, который известен в Библии как земля Гесем и где, по преданию, находились древние города Раамес и Пифом. Эти «нечистые» были силой изгнаны из Египта и отправились в скитания, пока им не встретились палестинские холмы, земля Ханаан, где они и поселились. Там они построили свою столицу — Иерусалим и установили собственные обряды и религию.

Ученые-библеисты от Иосифа Флавия до исследователей наших дней в один голос отвергают подобную версию рассказа об Исходе как превратное истолкование подлинной истории, изложенной в Пятикнижии. Но что, если так оно и было и эти истории сохранили до нас пускай фрагментарную, но истинную картину основания Израиля? Что, если эти рассказы египетских или эллинистических историографов и хронистов в действительности восходят к куда более древним источникам — более ранним, чем самые ранние версии Пятикнижия, которые в своем теперешнем виде возникли примерно в VII в. до н. э. (см. главу 22)? Что, если эти рассказы содержат ядро подлинной исторической информации, датируемой Амарнским периодом, а также отражают реальные события, действительно повлиявшие на формирование, свода Пятикнижия, которое, в свою очередь, повлияло на греко-египетские и греко-римские предания? Их идеи могут восприниматься еретическими и в наши дни, но что, если они соответствуют истине? Что, если в них сохранены подлинные события, окружающие возвышение Моисея и Исход евреев из Египта?