мне примирить ту женщину, которой я являюсь сегодня, и ту, которой я стану в будущем. Изначально я думала, что приезд сюда укрепит мою решимость в достижении поставленных целей, но мои растущие чувства к Массимо уже подтвердили этот аспект планов. Я еще никому не призналась, но я непреклонна, когда дело касается моего мужа.

Я не могу причинить ему боль. Я не сделаю этого.

Более того, он мне нужен. Он придает мне сил во многих отношениях, и интуиция подсказывает, что он на моей стороне. Не знаю, останется ли все так же, когда узнает правду.

Но он узнает.

Потому что я не могу оставаться замужем за ним и хранить все секреты.

Массимо заслуживает правды.

Я добираюсь до двери под лестницей и резко втягиваю воздух. Грудь пронзает острая боль, к горлу подкатывает тошнота, а желудок скручивается в узел. Моя рука сжимает дверную ручку, когда воспоминания всплывают на поверхность сознания. Невидимая боль держит сердце в тисках, сжимая и разжимая его до тех пор, пока мне не начинает казаться, что этого органа больше не существует.

«Ты не обязана этого делать», — шепчет мне на ухо воображаемый голос.

— Должна, — молча отвечаю я. Мне нужно напомнить себе о том, как далеко я продвинулась. Мне нужны физические доказательства того, насколько я сильна, чтобы придерживаться выбранного курса, даже если некоторые из моих планов изменятся.

Не задумываясь, я поворачиваю ручку и с облегчением обнаруживаю, что дверь не заперта. Открыв ее, я вхожу внутрь и спускаюсь по лестнице с громко бьющимся в грудной клетке сердцем.

Мои ноги словно превратились в желе, когда я хватаюсь за новые перила, переставляя одну шаткую ногу за другой и приближаясь все ближе и ближе к своему личному аду. По мере того, как я опускаюсь все ниже, мое дыхание вырывается паническими толчками, и вся кровь в венах превращается в лед. Когда мои босые ноги касаются пола, поток воспоминаний захлестывает разум, и я зажмуриваю глаза, чтобы отогнать их. Я не могу позволить им догнать меня. Если я это сделаю, то не выберусь отсюда невредимой.

Цель сегодняшнего дня — не утонуть в воспоминаниях. Я хочу, чтобы это послужило напоминанием о том, чего я могу достичь, если приложу к этому все усилия.

Щелкаю выключателем, заливая комнату ярким светом, и ахаю от открывшейся передо мной картины.

Исчезли грубые каменные стены, голый бетон, на котором отпечатались следы человеческих страданий, и тяжелая клетка, которую я привыкла называть своим домом. Я поднимаю глаза и вижу, что с потолка не свисают крюки и цепи. Старый стальной стол и соответствующий ему стеллаж, на которых хранилось множество различных пыточных инструментов и приспособлений, исчезли.

Пространство полностью преобразовано. Яркие точечные светильники расставлены по всему потолку, демонстрируя великолепный внутренний сад. Вода стекает по декоративному элементу в центре комнаты, низвергаясь мягкими струями, как внутренний водопад. В основании находится небольшой бассейн из камней. С обеих сторон расположено множество деревянных цветочных клумб, усаженных яркими растениями. В боковой части находится зона отдыха с большим удобным диваном, украшенным множеством подушек. По обеим сторонам расположены два богато украшенных стола с чугунными ножками и столешницами, выложенными мраморной плиткой.

Одна стена заменена окнами от пола до потолка, которые пропускают свет снаружи. На той стороне красивый сад с разноцветными кустарниками и беседкой посередине.

Подвал полностью преобразился, и трудно связать мои воспоминания об этой адской дыре с тем, как он выглядит сейчас. Слезы текут по моему лицу, я стою молча, впитывая все это, пока множество противоречивых эмоций осаждают меня. Журчание воды сливается с моими тихими всхлипываниями, когда я пытаюсь избавиться от некоторых эмоций. Перед глазами все расплывается, изображение меняется, возвращаясь к тому, как все выглядело раньше.

Это все равно что смотреть в хрустальный шар и видеть вспышки прошлого, ловя свое отражение в стекле.

Прямо сейчас я принадлежу к обоим этим личностям. Сломленная маленькая девочка, чьи мечты разбились вдребезги в тот день, когда ее похитил монстр. И женщина, которая вырвалась из лап смерти, цепляясь за свой гнев и боль, поклявшись восстановить справедливость по отношению ко всем, кто причинил ей зло.

Интересно, как будет выглядеть этот образ через недели, месяцы и годы. Как мое прошлое и настоящее повлияют на будущее? Впереди у меня много испытаний и мало ответов. Такое чувство, что я изо всех сил пытаюсь приспособить свои планы таким образом, чтобы отомстить.

Единственное, что я знаю наверняка, это то, что я выжила.

Я выжила в этом месте.

Я выжила среди монстров, которые правили мной.

И буду продолжать выживать.

Независимо от того, какие препятствия встанут на моем пути, я преодолею их.

Потому что важно лишь выживание.

Глава 29

Катарина

— Как будто мое прошлое стерли, — кричу я, замахиваюсь и бью по боксерской груше со смертельной силой. — Как, черт возьми, эта женщина посмела забрать его у меня! — я наношу еще один удар, пока Ренцо крепко держит грушу. — Она не сможет затмить ад, превратив его в красивое место. Нет, я понимаю, почему она это сделала, но все не так просто. Нельзя просто так забыть о том, что произошло в том подвале, и я не наивная дура, знаю, что я была не единственной девушкой, которую там держали в клетке.

Я наношу еще несколько ударов, потом вытираю пот, выступивший на лбу.

— Это все гребаная ложь, — злюсь я, подпрыгивая на ногах и нанося удары то правым, то левым кулаком. — Эта сука не сможет скрыться за красивыми цветами.

— Ты вообще уверена, что Элеонора виновата? — спрашивает он, протягивая мне бутылку воды.

Я промокаю полотенцем мокрое от пота лицо и шею, потом открываю воду и делаю большой глоток.

— Это мог быть любой из них, или, возможно, это была командная работа, — признаю я. Прошло более семи лет с тех пор, как Максимо и Примо погибли при взрыве на складе в Чикаго. Я предполагаю, что сад посадили только после их смерти, когда Габриель и Массимо уже повзрослели.

— Твой муж и его брат сделали все, чтобы помочь своей драгоценной мамочке смириться с той ролью, которую она сыграла. Раз они скрыли информацию о подвале, то только для того, чтобы забыть о том, чего они не могли сделать. Никто не мог, — шипит он, и на его лице появляется злобная ухмылка. — Давай посмотрим правде в глаза. Может, Карло и умер, пока тебя держали в плену, но