она, и неожиданно ей захотелось рассказать ему о Шасе, но музыка смолкла, он осекся и на этот раз сам слегка нахмурился.

– Они играют слишком короткие мелодии, не правда ли?

Но тут Сантэн почувствовала, как он вздрогнул и выпустил ее талию. Хотя ее рука по-прежнему лежала на его руке, приподнятое настроение, охватившее их обоих, исчезло и что-то темное, как тень, пролегло между ними, незваное. Сантэн не знала, что это.

– Ага, – с серьезным видом сказал он, – она вернулась. Она сегодня вечером плохо себя чувствовала, но при ее всегдашней смелости…

– О ком вы говорите? – спросила Сантэн.

Тон полковника наполнил ее сердце дурными предчувствиями, и ей следовало бы догадаться, но все же потрясение заставило ее вздрогнуть, когда Блэйн тихо ответил:

– О моей жене.

У Сантэн на мгновение закружилась голова, и она с трудом удержала равновесие, когда сняла руку с его руки.

– Я хочу, чтобы вы познакомились с моей женой, – сказал он. – Могу я представить ее вам?

Она кивнула, не доверяя голосу, и Малкомс предложил ей руку. Сантэн чуть помедлила, но приняла ее, на этот раз касаясь его только кончиками пальцев.

Малкомс провел ее через весь зал к группе у подножия главной лестницы. Приближаясь, Сантэн смотрела на лица женщин, пытаясь догадаться, которая из них. Только две молоды и обе некрасивы, ни одна из них не может состязаться с ней в красоте или силе, в уверенности в себе, в таланте и богатстве. Она приободрилась, и на миг предвкушение схватки вытеснило охватившие ее смущение и отчаяние, выбившие ее из колеи. Не думая ни о чем, она откуда-то знала, что предстоит жестокое соперничество, и была охвачена боевым пылом при мысли о грандиозности приза. Ей хотелось побыстрее определить и оценить соперницу, и, останавливаясь перед небольшим кружком дам, она вздернула подбородок и расправила плечи.

Мужчины и женщины уважительно расступились, и вот она, смотрит на Сантэн снизу вверх прекрасными трагическими глазами. Она моложе Сантэн и красива редкой, изысканной красотой. Мягкость и доброта окутывали ее, как сверкающий плащ, но улыбка, с которой она глядела на Сантэн, когда Блэйн Малкомс знакомил их, была печальна.

– Миссис Кортни, позвольте представить вам мою жену Изабеллу.

– Вы прекрасно танцуете, миссис Кортни. Я с большим удовольствием наблюдала за вами и Блэйном, – сказала она. – Он так любит танцевать!

– Спасибо, миссис Малкомс, – хрипло прошептала Сантэн, вне себя от ярости.

«Ах ты сучонка! Это нечестно, это нечестный бой! Как же мне его выиграть? Боже, как я тебя ненавижу!»

Изабелла Малкомс сидела в инвалидном кресле, за ней стояла медсестра. Из-под края вечернего платья виднелись щиколотки худых парализованных ног; бледные и тонкие, как у скелета, в бальных туфлях с блестками они казались чрезвычайно хрупкими и уязвимыми.

«Он тебя никогда не бросит. – Сантэн задыхалась от горя. – Не такой он человек, он никогда не оставит жену-калеку!»

* * *

Сантэн проснулась за час до рассвета и некоторое время лежала, дивясь неожиданному хорошему настроению. Потом вспомнила и мгновенно откинула одеяло, торопясь начать день. Стоя босиком на полу, она вдруг замерла, и ее взгляд невольно упал на фотографию Майкла Кортни в рамке у кровати.

– Майкл, прости, – прошептала она. – Я люблю тебя. По-прежнему люблю. И всегда буду любить, но ничего не могу поделать с этим другим. Его я не хочу, я его не искала. Прости меня, дорогой. Прошло столько времени, и мне так одиноко. Я хочу его, Майкл. Хочу выйти за него, и чтобы он принадлежал только мне.

Она взяла фотографию и на мгновение прижала к груди. Потом открыла ящик, положила фотографию лицом вниз под кружевное белье и снова закрыла ящик.

Сантэн вскочила и потянулась к своему желтому китайскому халату с вышитыми на спине райскими птицами. Завязав пояс, она поспешно прошла в салон и села за стол, чтобы составить телеграмму сэру Гарри Кортни, пользуясь их персональным кодом: телеграмма будет передаваться по общей связи.

«Срочно прошу все сведения о подполковнике Блэйне Малкомсе, недавно назначенном администраторе Юго-Западной Африки. Отвечайте кодом. С любовью, Джуно».

Она звонком вызвала секретаря и раздраженно ждала, когда он придет. Он пришел – во фланелевом халате, заспанный и небритый.

– Отправьте немедленно. – Она протянула ему листок. – Потом соедините меня с Абрахамом Абрахамсом по телефону.

– Сантэн, сейчас шесть утра, – жалобно говорил Эйб, – а мы легли в три.

– Трех часов сна хорошему адвокату вполне достаточно. Эйб, я хочу, чтобы вы пригласили полковника Малкомса и его супругу пообедать со мной сегодня вечером в моем вагоне.

Наступило долгое тяжелое молчание, на линии трещали помехи.

– Разумеется, вы с Рэйчел тоже приглашены, – заполнила наступившую паузу Сантэн.

– Приглашение поступит слишком поздно, – осторожно сказал Эйб, очевидно, старательно подбирая слова. – Администратор очень занятой человек. Он не придет.

– Передайте приглашение ему лично, – не обращая внимания на эти возражения, сказала Сантэн. – Отправьте посыльного в его контору и проследите, чтобы он получил приглашение. Ни при каких обстоятельствах не позволяйте его жене получить приглашение первой.

– Он не придет, – упрямо повторил Эйб. – По крайней мере, надеюсь, Господь этого не допустит.

– Что вы хотите этим сказать? – резко спросила Сантэн.

– Вы играете с огнем, Сантэн. Не с огоньком свечи, а с большим пожаром в буше.

Сантэн поджала губы.

– Занимайтесь своими делами, а я буду заниматься своими, – начала она, но он перебил и закончил детской поговоркой:

– Целуй свою милую, а я буду целовать свою.

Сантэн захихикала.

Он никогда не слышал, чтобы Сантэн хихикала, и это застало его врасплох.

– Очень уместно, дорогой Эйб.

Она снова захихикала, и он, чрезвычайно взволнованный, заговорил:

– Вы платите мне огромные деньги, чтобы я занимался вашими делами. Сантэн, вчера вечером вы привели в движение сотни языков, и утром весь город только о вас и судачит. Вы на виду, и все за вами следят. Вы просто не