Я без труда разыскала Ифигению и Костаса и спросила их о художнике по имени Нейл Бреннан, который снимал у них комнаты в позапрошлом году.

Ифигения, по-прежнему строгая, по-прежнему величественная, как королева-мать, осенила себя крестным знамением и, поджав губы, указала глазами на восток, в направлении Кастель-Франко.

— Вы знаете, где его искать, моя дорогая.

— Он стал одним из них, леди, — кивнув, добавил Костас. — Одним из бессмертных стражей Сфакья.

Вскоре мы уже стояли перед белым мраморным надгробием, которое внешне ничем не отличалось от остальных. Только на нем не было ни имени, ни даты. Одна-единственная надпись на латыни.

— Он так пожелал, — сказала Ифигения, поливая из бутылки пышно цветущую в керамическом горшке белую герань. — Сказал, это будет правильно. Он ведь был чуть-чуть не как все, моя дорогая, вы заметили? О, я видела таких в своей жизни... Один из них, и к ним он возвратился. Он не страдал, моя дорогая. Он был готов.

Просто надпись, короткая, как его жизнь.

Ессе deus fortior me, qui veniens dominabitur mihi[67].

Пока я смотрела на нее, в моих ушах вновь зазвучал его голос, его бесподобный голос с легкой хрипотцой: «Не рассуждай о том, какой Бог истинный, Бог ли христиан, или Бог язычников; Истинный Бог не отворачивается ни от кого».

Маленькое греческое кладбище. Куст белой герани. Он так пожелал.

Он стал одним из них, леди. Одним из бессмертных...

Да и был ли он человеком? То есть быть-то он им был, по крайней мере какое-то время, но являлась ли даже на протяжении этого отрезка времени его сущность человеческой сущностью? Только однажды он показал мне свое истинное лицо — когда явился мне в самый первый раз, в самом первом сне. Истинное лицо? Миллионы, миллиарды лиц... Нейл Бреннан, dominus loci[68], посредник между островом и его обитателями, а также пришельцами, на несколько десятков лет принявший, из каких-то своих соображений, человеческий облик... Или наоборот — человек, всем сердцем впитавший силу этой земли и в конце концов преобразившийся в духа места, посредника между жизнью и смертью.

В нужное время я провела на песчаном пляже возле крепости Кастель-Франко три ночи подряд и на четвертую ночь увидела их. В предрассветный час, при полном штиле, они появились со стороны разрушенной церкви Агиос-Караламбос и двинулись к Восточным воротам крепости. Стройной колонной, в полном вооружении... это были они — бессмертные всадники-дросулиты.

И самый последний, приостановившись, поприветствовал меня легким наклоном головы.

КОНЕЦ