В ад ему будет прямая дорога.

Как Вы считаете, правда, отче?

В эту минуту священник, внимающий ее исповеди в клетке исповедальни, велел ей говорить потише. А потом стал упрекать, не стихами, а приземленной прозой взволнованного капрала, что «она смертельно грешит, очерняя уважаемого прелата», и что ребенок у нее внебрачный, о чем весь приход знает, а многие прихожане «возмущены ее вольным поведением, и некоторые так прямо называют ее проституткой».

Я Тебе, сыночек, не стану говорить, что у меня в душе относительно этого мудака, так называемого духовника, проснулось — Ты хорошо знаешь свою старую мать, можешь сам догадаться. Глаза женщины в первую секунду наполнились слезами, и я думала, что она сейчас с колен встанет и убежит из храма, но произошло нечто необычное. Она вытерла слезы руками — без каких-либо украшений, в том числе обручального кольца — и спокойно, не выказывая своего унижения, продекламировала дальше:

Знаю, что Бог — он везде и всюду.

Церковь же, знаю, придумали люди.

Бог меня слышит, и правду Он знает,

Знает, что я клеветать не умею.

Я никого очернять не хотела,

Даже про ту мою бабу-соседку,

Что проституткой меня называет,

Слова дурного я не сказала,

Хоть у нее за душою-то много:

Геник приходит к ней в воскресенье,

Фрэнк — тот по вторникам,

В среду — Гжешек,

По четвергам — тот сапожник Антек,

В пятницу — Болка, который пекарь.

А по субботам бывает с мужем.

И ничего — я молчу об этом.

Мало ли — вдруг ей любви не хватает.

И осуждать ее я не буду.

А в воскресенье при всем приходе

Исповедь, после Причастие — что же!

Я же с мужчиной была любимым,

Только одним — много лет прошло уж.

И от любви народился ребенок —

Мой самый лучший, самый любимый.

Это неправда, что он внебрачный!

Мы сочетались браком пред Богом.

Бог был в ту ночь рядом с нами, отче.

Бог — он везде.

Пожалуйста, отче…

Когда я ее это умоляющее «пожалуйста, отче» услышала — слезы сдержать не сумела и зарыдала, а одновременно с этим всю мою злость на этого так называемого священника как рукой сняло. Я почувствовала гордость за эту женщину — как она достойно ему ответила, за всех матерей внебрачных детей. Она, не освященная таинством брака, как когда-то я, родившая двух выблядков, показалась мне более святой и чистой, чем этот формально освященный благодатью восседающий в исповедальне, как на троне, мужчина. Однако надо отдать ему должное — он проявил себя тонко чувствующим человеком. Намек женщины понял моментально, и организм его бурно отреагировал на это: священник стал еще более красным и от злости раздулся весь. Он хотел прервать ее исповедь, без искупления, без отпущения грехов, но в тесном помещении исповедальни вдруг начал задыхаться. Я сама, сыночек, видела, как он с каждой попыткой глотнуть воздуха становился все краснее и как хватал ртом воздух, будто рыба, выброшенная на берег. В тот момент женщина вскочила с колен, распахнула дверцу исповедальни резким движением и, крепко схватив духовника за обе руки, выволокла наружу. Вытянула из сумки бутылку с минеральной водой и торопливо приложила к губам священника. И пока он, как карп перед смертью, губами шевелил, пытаясь воздуха глотнуть, а голова его у нее на коленях лежала, она промокала ему лоб чистым носовым платочком и все приговаривала: «Все будет хорошо, отче, все будет хорошо». А две старушки, ожидавшие своей очереди на исповедь, испугались и поспешили выйти вон. И я почти уверена, что в этом приходе и многих окрестных скоро разнесется новость, что «эта бесстыжая проститутка нашего ксендза своей исповедью-то чуть не уморила». А я, сыночек, стала думать: верно ли, что Бог везде? И решила, что все-таки вряд ли оно так. А потом подумала, что будет хорошо, если я с этими мыслями немного посплю — потому что утро, как известно, вечера мудренее и утром все выглядит совсем иначе.

А утром все действительно выглядело в аду иначе. И даже можно сказать, обычным это утро не было. Повсюду плакаты, билборды, бегущие строки «Срочно!» внизу экранов телевизора, ярко-красные заголовки в интернете, возбужденные голоса дикторов по радио… И везде об одном и том же: «ПАПА РИМСКИЙ ПРЕДСТАНЕТ ПЕРЕД УГОЛОВНЫМ СУДОМ В ГААГЕ». Иногда, в зависимости от политической принадлежности СМИ, в конце заголовка стоял вопросительный знак, иногда — нет.

Но что же это за горячая новость? Это какой-то тухляк, который вдруг раскопали и снова пытаются реанимировать в связи с наступлением мертвого дачного сезона? Тоже мне сенсация. В театрах сезон окончен, политики и духовенство на пляжах косточки греют и жир растапливают, нужно же как-то интерес людей подогревать, чтобы они радио слушали, телевизор продолжали смотреть, газеты читать и в интернете на новости кликать. Вот и шарят в пыльных архивах, находят какую-нибудь подтухшую слегка новостишку — и давай из нее сенсацию лепить.

Я об этом читала в феврале 2011 года в интернете. Но никакого волнения, а тем более возбуждения не почувствовала. Потому что эта новость никакая не «горячая», а скорее нелепая и даже опереточная. Сам посуди, Нуша: какие-то два адвоката из Германии со степенями докторов, жаждущие популярности и известности, ни с того ни с сего посылают в Гаагу, прокурору Международного уголовного суда (МУС) толстый конверт с иском, в котором пишут: «Ходатайство о возбуждении уголовного дела против Йозефа Ратцингера, папы римского Римско-католической церкви, по факту совершения им преступления против человечества, по ст. 7 УК МУС».

А потом в трех пунктах раскрывают суть этих «преступлений», пытаясь представить Йозефа Ратцингера, бывшего кардинала, а ныне папу уголовно ответственным за:

1. Поддержку и управление тоталитарным общемировым режимом принуждения, который притесняет своих подданных с помощью угроз, внушая им страх и вредя здоровью.

2. Поддержку сеющего смерть запрета на употребление презервативов даже в условиях угрозы заражением СПИДом и ВИЧ.

3. Создание и поддержку общемировой системы сокрытия и безнаказанности сексуальных преступлений, совершаемых католическими священниками, что является питательной средой для все новых преступлений.

И дальше, после этих трех «залпов» из пушки, направленной в сторону папы, начинается подробное описание «пороха», используемого при выстрелах. Я долго останавливаться на том не буду, захочешь — сам кликнешь вот на эту ссылку www.kanzlei-sailer.de/papst-strafanzeige-201l.pdf, и там, на 59 страницах, найдешь подробности этого юридического курьеза, изложенные на трудном юридическом немецком языке. Но если вчитаться — временами очень забавно. Думаю, профессор Хосе Луис Морено Окампо, прокурор Международного уголовного суда, пережил при чтении иска немало веселых минут. Подозреваю, что он, хоть и юрист, чувствовал примерно то же, что и я, хотя я-то с юристами имела дело исключительно по поводу своих разводов. Эти двое немецких адвокатов ерунду какую-то затеяли. Это все равно что предъявить, скажем, иск владельцу фирмы «Мерседес-Бенц» (я специально немцев в качестве примера беру) в том, что машины, которые изготовляются на его заводах, убивают невинных людей и способствуют невосполнимому загрязнению окружающей среды. А из-за этого загрязнения среды множество людей страдает от болезней и мучительно умирает. Хотя, может, и это недостаточно абсурдно? И надо привлечь к ответу химиков, которые приложили руку и мозги к разработке технологии создания бензина? Или физиков — за формулирование основных правил термодинамики, благодаря которым стало возможным использование автомобильных двигателей? И вот так, по цепочке, звено за звеном, можно дойти до обвинения лесников. Да-да. Они, лесники, заботятся о растительности в лесах. А нефть появляется из растительности. И это не Йозефу Ратцингеру нужно иск предъявлять и даже не его непосредственному начальнику — Господу Богу. Обвинение нужно выдвигать в адрес создателей Ветхого и Нового Заветов. А потом — в адрес всех тех мудрецов, которые на протяжении веков «толковали» Библию так, как было на тот момент удобно и актуально с точки зрения господствующей морали. Это был бы, несомненно, самый крупный иск в истории человечества — и в то же время самый абсурдный. К тому же по этим преступлениям истек срок давности. Согласись, трудновато сейчас вчинить кому-то иск по поводу крестовых походов или костров инквизиции. Намерения плутоватых адвокатов из Германии мне, сыночек, очевидны. Ратцингер для них разменная монета. Цель, в которую они метят — Господь Бог, это Ему они хотели бы предъявить обвинение. Но не могут, потому что Бог не является «юридическим лицом».