Большой Конюшенной, Дерптский переулок, дом четыре…

– Никуда не уходи! – строго проговорил Василий Макарович, и из трубки понеслись сигналы отбоя.

Я пришла в себя и открыла глаза. И тут же вспомнила, что дядя Вася учил: очухалась – не дергайся, не вылупливай глазищи свои, не вскакивай, не вертись, не стони. Полежи спокойно и послушай, выясни хоть что-то…

Я же сразу открыла глаза и пошевелилась.

От этого почти ничего не изменилось – вокруг была глухая, вязкая темнота. Я приподнялась и ползком двинулась в сторону, но почти сразу наткнулась на стену. Двинулась в другую сторону – то же самое.

Я была в тесном, темном, душном помещении.

И я была здесь не одна – я ощущала в темноте еще чье-то присутствие.

– Кто здесь? – спросила я шепотом.

И тут же услышала в ответ такой же испуганный шепот:

– Я… Надя…

– Надя! – Я сама удивилась, что в таком положении могу радоваться. – Ты как, в порядке?

– А ты? – прозвучало в ответ. – Когда тебя притащили, ты совсем плохая была, без сознания…

– Это они мне вдохнуть чего-то дали… А сколько времени с того прошло?

– Полчаса, наверное, – подумав, сказала Надя, – или час… я плохо помню…

Она говорила медленно и как-то заторможенно. Я вспомнила, какой Надя была в ресторане, и поняла, что она едва отошла от наркотика.

– Ты здесь раньше была? – Я решила потихоньку разбираться в обстановке.

– Здесь, кажется, нет, в другом месте… Там комната посветлее, раскладушка, еду давали…

– А ты помнишь, как тебя сегодня в ресторан водили? Там двое мужчин разговаривали… Один толстый…

– Толстого помню… – неуверенно ответила Надя, – а тебя как поймали? На вокзале?

Я поняла, что она считает меня такой же девчонкой, попавшейся на удочку Генеральши или еще кого-то подобного.

– Потерпи, – прошептала я, – я тебе помогу.

– Ты себе бы помогла, – вполне здраво заметила Надя.

Паук тяжело вздохнул.

Он физически чувствовал, как уходит драгоценное время, и ничего не мог предпринять!

Пока этот старик придумает, что делать, пока он сюда доберется… как бы не было поздно!

Паук уже хотел вскочить и отправиться в одиночку спасать Василису – как вдруг двери кафе распахнулись, и в зал ввалились несколько плечистых парней в черной униформе с нашивками «ОМОН». В помещении сразу стало тесно и шумно и запахло спортзалом и оружейной смазкой.

– Всем оставаться на своих местах! – рявкнул командир опергруппы, оглядывая зал.

Хмурый бармен выронил бокал, который разбился с нежным жалобным звуком. Бармен протянул руку к потайной кнопке, но один из омоновцев перепрыгнул через стойку и швырнул его на пол. Трое бойцов распахнули дверь с надписью: «Только для персонала» – и исчезли в служебных помещениях.

Едва все затихло, в кафе вошел мужчина средних лет в хорошо сшитом сером костюме. Командир опергруппы шагнул ему навстречу и щелкнул каблуками:

– Товарищ майор, группа развернута, ждем вашего приказа!

В это время служебная дверь открылась, и оттуда под конвоем омоновцев вышли двое – толстый, приземистый Кабан и составлявший с ним удивительный контраст высокий стройный мужчина с выразительными серыми глазами.

Кабан был красен от злости и пыхтел, как… как самый настоящий кабан.

Увидев милицейского начальника, он скрипнул зубами и прохрипел:

– Так это ты, Соловьянко? Ты что, совсем слетел с катушек? У тебя на меня ничего нет! Мой адвокат тебя в порошок сотрет…

Он покосился на своего рослого спутника. Тот молчал и никак не показывал своего отношения к происходящему.

– Не горячись, Кабан! – Майор криво усмехнулся. – На этот раз у меня кое-что есть! Это ты слетел с катушек – среди белого дня похитил человека…

– Какого еще человека?

– Сотрудницу частного детективного агентства. И по имеющимся у меня достоверным сведениям – не только ее…

– Ну и где же она, эта твоя сотрудница?

– Здесь, в кафе! – Майор переглянулся с командиром опергруппы, тот отдал команду, и его бойцы разбежались по помещениям.

Через несколько минут омоновцы вернулись в главный зал кафе. Вид у них был растерянный (если, конечно, можно представить себе растерянного бойца ОМОНа).

– Никого не нашли! – сообщил один из бойцов своему командиру. – Только работники кафе. И второго выхода здесь нет…

– Ну что? – насмешливо проговорил Кабан, взглянув на майора. – Где же эта ваша сотрудница? Опять ты, Соловьянко, прокололся! Думаю, нагорит тебе от начальства!

– Рано радуешься, Кабан! – процедил майор. – На этот раз тебе не отвертеться…

Договорить он не успел: дверь кафе снова распахнулась, и влетел запыхавшийся Василий Макарович Куликов. Левая рука у него была в гипсе, пиджак кое-как напялен и криво застегнут, лицо перекошено. Навстречу ему шагнул один из омоновцев, хотел перехватить, но майор Соловьянко жестом остановил бойца.

– Где она?! – выпалил Василий Макарович, оглядываясь по сторонам. – Где Василиса?

– Василий Макарыч, – проговорил Соловьянко, виновато потупившись. – Мы ее не нашли… пока. Но вообще-то, Василий Макарович, не стоило вам вмешиваться в наши дела… мы эту операцию готовили несколько месяцев, а теперь из-за вашей самодеятельности вся работа пойдет коту под хвост…

Василий Макарович опустился на подвернувшийся стул, уронил голову и запричитал:

– Это я виноват… не уследил за ней… никогда себе этого не прощу… Василиса, деточка моя…

– Ты не отчаивайся, Макарыч! – Майор сочувственно взглянул на Куликова. – Мы сейчас объявим операцию «Перехват»… ее не могли далеко увезти…

– Ее никуда не увезли! – подал голос Паук, который до этой минуты сидел тише воды ниже травы.

– А это еще кто такой? – Соловьянко удивленно повернулся на голос. – Что еще за чучело?

– Я… я не чучело, – обиженно пробормотал Паук. – Я… друг. Друг Василисы.

– Это ты, что ли, мне звонил? – осведомился Василий Макарович.

– Я… мы с ней минут сорок назад подъехали к этому кафе, она зашла сюда, чтобы осмотреться, и не вернулась. Но за это время ни одна машина отсюда не уезжала. И бойцы сказали, что второго выхода отсюда нет. Она где-то здесь…

– Ищите! – усмехнулся Кабан. – Если хотите, можете даже проверить мои карманы: вдруг я ее там прячу! Игорек тоже вам карманы покажет – верно, Игорек?

Сероглазый спутник Кабана промолчал. Выражение лица у него было какое-то странное. Он словно что-то мысленно подсчитывал или решал какую-то задачу.

Майор, нахмурившись, оглядывался по сторонам.

– Не знаю, парень, где тут ее могли спрятать… – проговорил он, покосившись на Паука.

– Если вы закончили свои игры, освободите помещение! – язвительно произнес Кабан. – Иначе я вызову представителя прокуратуры, и у вас будут большие неприятности…

Паук вдруг вскочил и воскликнул:

– Аквариум!

– Ты что, парень? – Майор удивленно взглянул на него. – Ваша Василиса, может, и ловкая девушка, но дышит не жабрами!

– Когда мы с Василисой