По душе и телу растекалось необыкновенное облегчение. Что-то неземное, невероятное. Такое, как не бывает. Скоро новый год и новогодний бал короля, куда я, может быть, поеду… И казалось, что Герат своей правильной, единственно верной реакцией на мое имя и мои откровения сделал мне подарок — самый лучший, бесценный, такой, как никто и никогда в жизни.

И все же… Я должна была задать этот вопрос.

— И что вы теперь сделаете… со мной? — спросила я чуть отстраняясь.

— Вопрос неверный, Астер, — усмехнулся Герат, продолжая обнимать мои плечи. — Я уже сказал, что я сделаю, — помогу тебе, чего бы мне это ни стоило. Глупо, да? Но старый ректор собирается поступить именно так, — лукаво стрельнул на меня огненным глазом. — С тех пор как я узнал твое истинное имя, ничего не изменилось. Вопрос должен звучать по-другому и исходить от меня. Что собираешься делать ты, Астер Гайнори? Ты ведь не просто так в итоге решила стать Великой.

— Не просто так, — усмехнулась в ответ я. Видимо, эти бесконечные усмешки заразительны. Герат умудрялся усмешкой выражать что угодно: насмешку, сарказм, злость, горечь, иронию и самоиронию… Выдохнула: — Я хочу стать Великой, обрести власть, влияние и прочее, что нужно, и отомстить!

— Отомстить? — его брови насмешливо поползли вверх, и в мгновение ока передо мной снова был саркастичный жесткий ректор. — Плохая цель, Астер Гайнори. Не пойдет.

— Это почему, таросси Ванирро!? — я заерзала и выкрутилась из его объятий.

— Дурная цель, — пожал плечами Герат. — Еще никому не принесла счастья больше, чем на месяц. А вот выжгла очень и очень многих. Отомстишь, прольешь реки крови, отведешь на плаху тех, кто стоял под стеной, возможно, не по своей воле… И станешь опустошенной, как выгоревший светильник. Так не пойдет. Сформулируй по-другому.

Я выдохнула, плечи облегченно опустились. Вот в чем дело… А я-то подумала.

— Хорошо, скажу по-другому. Я хочу восстановить справедливость. Вернуть доброе имя моих родителей, чтобы люди узнали правду, и наказать виновных. И вернуть то, что принадлежит мне по праву.

— Уже лучше, — сказал Герат. — Но что именно? Титул, состояние, угодья герцога и сгоревший замок? То есть то, что отняли у твоего отца. Или то, что когда-то принадлежало твоему роду. То, что предки Статира отняли у твоих предков — престол Гайварда? Может быть, ты хочешь этого, Астер? — по блеску в его глазах я поняла, что он опять меня подначивает.

Я подняла подбородок и с немного наигранным вызовом посмотрела на него:

— Да, таросси ректор, признаюсь, это приходило мне в голову как конечная цель. Просто до… того, как вы затащили меня в отбор, все было лишь мечтами.

— И какой у тебя план? — в голосе Герата все еще звучала подначка. И в глубине души я понимала, что он делает. Будит во мне «боевой дух», гордость моего рода. Заставляет быть более уверенной, даже дерзкой. Ведь и я знаю, что во мне это есть…

— Стать Великой. Стать вхожей в высшее общество. Обрести имя, влияние, репутацию, союзников. Выяснить имена тех, кто руководил атакой замка. Когда буду готова и возле меня будут верные люди, знающие правду, назваться открыто и…

— Устроить народное волнение, революцию, переворот? — закончил за меня Герат.

— Скорее переворот… — задумчиво ответила я. — Революция унесет слишком много невинных жизней… А я хочу лишь свергнуть Статира. Вернее… я ведь имею право… вызвать его на поединок, если буду под своим именем. Закон нашей страны, многотысячелетний закон о том, что правит сильнейший магический род, никто не отменял. И вы знаете, что любой наделенный титулом маг может бросить самодержцу вызов. Будучи герцогиней Сампрэ, со всей своей силой я имею право и могу вызвать его!

Показалось, Герат сейчас прожжет меня глазами. Пошевелил губами, словно думал, что сказать. Наконец произнес — спокойно, но жестко.

— Неплохой план, Астер. Смелый, полный белых пятен, но в целом неплохой. Реализуемый. Но. Драться со Статиром ты не будешь. Если потребуется, драться со Статиром буду я.

— Но как?! — изумилась я. Хоть что-то очень теплое, женское растеклось в душе. Он не хочет, чтобы я так рисковала, готов прикрыть собой… Об этом мечтает каждая. — Вы ведь ректор, но не имеете…

— Титула? — усмехнулся Герат. — Во-первых, если дойдет до драки, уверен, будет не до соблюдения официальных требований. Во-вторых, если спровоцировать Статира вызвать тебя самому, ты имеешь право выставить кого-то вместо себя. И, в- третьих… я не афиширую это, но этот самый самодержец давно уже пожаловал мне графский титул. Так что формально я имею право вызывать его в любой момент. Просто пока не было необходимости.

— Вы хотели бы стать королем? — удивилась я.

— Да нет, Астер, — поморщился Герат. — Мне хватает забот с академией, чтобы навесить на себя еще и целое государство. Я всего лишь хочу помочь тебе. К тому же у меня тоже есть… претензии к Статиру.

— Но ведь, если я погашу ваш огонь, вы станете обычным огненным! Не сможете противостоять королю!

— Нет, не обычным, — усмехнулся Герат. — Объединение стихий никуда не денется. Я буду владеть всеми стихиями, как и Статир. Впрочем… даже если мне будет нечего ему противопоставить, ты не будешь драться с опытным воином и сильнейшим на данный момент магом Статиром Третьим.

— В камере меня запрете? — ехидно усмехнулась я в ответ. Сейчас его «ограничивающая» решительность уже раздражала. В ней осталось мало от романтики, которую я увидела в начале. Он что, собирается сам руководить моей «операцией»? Я доверилась ему не для того, чтобы полностью отдать себя в его руки. А… чтобы он мне помог и чтобы стена между нами рухнула. Да и просто душа хотела довериться в ответ на его доверие…

— Если потребуется, — пожал плечами Герат. — Кстати, Астер, осталось разобраться с твоей силой…

Называть меня настоящим именем у него получалось все более непринужденно. И само имя «Астер» меняло меня. Илона Гварди — вечно сомневающаяся водная. Астер Гайнори — уверенная в себе, способная спланировать переворот в государстве и думать о том, как изменить ход истории, владеющая собой, сильная.

— Отцу действительно удалось воскресить истинную силу «хранителей мира» в себе, во мне… и в маме, она тоже была из рода «хранителей», — сказала я. — Но я была ребенком, мне было не справиться с ней. К тому же, когда король начал писать отцу гневные письма, требуя прекратить любые эксперименты, а самому с семьей прибыть ко двору на проверку лучших медиков и менталистов Гайварда, мама почувствовала, что все может плохо кончиться… Она уговорила отца запечатать мою силу в… В общем, это такая яйцеобразная невидимая структура, я называю ее «кокон». Я помню тот день. Родители просили меня потерпеть. Мама держала меня, обнимала, а отец долго создавал «кокон» — прочный, но гибкий, не видимый ни для кого. Вы ведь не видите мою истинную силу?

— Не вижу, — с улыбкой покачал головой Герат. — Твои родители хорошо поработали, — и снова в выражении его лица мне почудилось что-то странное. Подчеркнуто ровное, безэмоциональное выражение лица… Но скорее почудилось, потому что спустя мгновение на его губах была обычная усмешка. — И, конечно, ты можешь ею пользоваться? Отсюда ловкое изменение внешности и другие «фокусы от Илоны Гварди»?