- Я разберусь, - сказал он чуть более уверенно, чем сам считал. - К тому же, на местах, как правило, сидят местные клерки. Кто-нибудь меня поймёт. Когда пытаешься что-нибудь кому-нибудь вручить, тебя обычно неплохо понимают.

   С этим не стала спорить даже Сьюзи.

   - Ты только проблем себе наживёшь.

   - То же самое ты говорила, когда я ходил в полицию, - напомнил ей Оскар.

   Его слова её не впечатлили.

   - Ладно, тогда тебе повезло. С чего ты решил, что тебе повезет дважды?

   Весьма справедливый вопрос, вынужден был признать Оскар. Он не нашёл ничего лучше, чем сказать:

   - Эй, детка, мне всегда везёт. Ты же со мной.

   Сьюзи покраснела. С тех пор, как вторжение Японии оставило её на Гавайях, она сильно загорела, однако, румянец, всё же, был заметен.

   - Оскар, блин, ну зачем такое говорить? - зло сказала она.

   - Может, я серьёзно?

   Она покраснела ещё сильнее. Затем, она вскочила и убежала в крошечную ванную. Какое-то время она просидела там, а когда вышла, её лицо оставалось красным. В глазах горел подозрительный огонёк. Она поманила Оскара пальцем - точно так же его звала мать, когда ему было четыре года.

   - А, знаешь, это забавно.

   - Что именно?

   Чем бы Сьюзи там ни занималась, не смеялась она точно.

   - Когда я увидела тебя впервые, ещё до того, как ты меня коснулся и начал учить сёрфингу, я уже знала, что пересплю с тобой, - ответила она. - Мне хотелось как можно быстрее избавиться от вкуса Рика во рту.

   Рик - это её бывший муж, расставание с которым она и хотела отпраздновать на Гавайях. Сьюзи снова поманила его пальцем.

   - И только попробуй что-нибудь сказать о вкусе себя во рту.

   - Я? Я вообще молчу, - насколько мог невинно произнёс Оскар. Живя в тропическом раю, он переспал со множеством женщин. Это было одной из положительных сторон работы инструктором по сёрфингу.

   - О, нет, ты сказал. Сказал что-то приятное. Переспать с тобой несложно. Самое сложное это то, что я, возможно...

   - Возможно, что?

   - Возможно, я влюбилась в тебя, - тихо закончила она.

   - Ох.

   Оскар подошёл к ней и обнял.

   - Знаешь, что, малыш? Возможно, я тоже в тебя влюбился. А, знаешь, что ещё? Наверное, прежде чем что-то делать, нам стоит подождать и посмотреть, что будет дальше. Если окажется, что япошки победили и удержали этот остров, значит, мы будем знать, где оказались. Если же, американцы вернутся и отобьют Гавайи обратно, тогда мы тоже будем знать, где находимся. Сейчас же вокруг полный бардак. Как нам строить планы, если мы даже не знаем, что именно нужно планировать?

   Он поцеловал её, а затем сказал:

   - Я должен, милая. Всем плевать на Чарли, а он, ведь, мой друг.

   Сьюзи глубоко вздохнула. Если бы она сказала "Если бы ты меня любил...", то возникли бы сложности. Ещё несколько месяцев назад она так и сказала бы. Однако сейчас она сказала иначе:

   - Я не вправе тебя отговаривать, правда?

   - Неа.

   - Тогда, буду ждать твоего возвращения.

   На этот раз она не стала манить его пальцем - она ткнула им его в ребро.

   - А теперь, полагаю, ты ждёшь какого-то веселья. Ждёшь, ведь? А? Ждёшь? - И снова ткнула его пальцем.

   - Кто? Я? - спросил Оскар, словно, ни о чём подобном не думал. Сьюзи рассмеялась, видимо, заметила его уловку. Той же ночью они страстно наслаждались обществом друг друга. Спал Оскар крепко.

   Утром он отправился в Гонолулу Хале. Жизнь продолжалась даже под властью японцев. Люди женились. Продавали и покупали недвижимость. Платили за неё налоги. Получали торговые лицензии. Судились друг с другом. Большинство клерков, работавших на Американские Гавайские территории, продолжали работать и на Японское Королевство Гавайи.

   Впрочем, появился и новый отдел. Над его дверью висела табличка: "ОСОБЫЕ СЛУЧАИ". Она, конечно, не означала "Оставь надежду, всяк сюда входящий", но смысл был примерно тем же. Несколько человек, стоявших в других, более безопасных очередях, уставились на входящего Оскара. Маленькая пожилая женщина, хапа - гавайка, а, возможно, полугавайка-полукитаянка, перекрестилась.

   Сидевший за столом клерк тех же кровей, поднял взгляд от бумаг. На дощечке значилось имя: "Альфред Чои". Он изо всех сил старался показать, что удивить его нечем.

   - Да? Чего желаете?

   - У меня есть приятель, которого, эм, арестовали. Я не считаю, что он что-то натворил, поэтому хочу помочь его вытащить, - сказал Оскар.

   - Обратитесь в полицию, или к адвокату, - ответил Альфред Чои.

   Оскар печально помотал головой. Чои посмотрел на него так, словно дверь не открывалась, и через неё никто не входил.

   - Этот человек, этот "друг", - последнее слово он произнес, словно какое-то ругательство, - имел какое-то отношение к оккупационным властям?

   - Ага, - признал Оскар, ещё более печально, чем до этого мотал головой.

   - Назовите его имя.

   - Чарли Каапу.

   Оскар подумал, что сейчас Чои нажмёт потайную кнопку и в комнату ворвётся десяток сотрудников кэмпэйтай с пистолетами и самурайскими мечами наперевес. Ничего подобного не произошло. Клерк поднялся, подошёл к четырёхстворчатому шкафу, стоявшему метрах в трёх от него, и около минуты изучал содержимое третьей створки.

   Когда он вернулся, его лицо было мрачным.

   - Вы ничем ему не поможете, - сказал он. - Я ничем ему не помогу. Никто не поможет. Им занимаются оккупационные власти.

   - Он, что, мёртв?

   Оскар не хотел даже думать об этом, не то, что произносить вслух.

   Альфред Чои помотал головой.

   - Пока нет, - ответил он и его слова не сулили ничего хорошего.

   Возможно, он пытался на что-то намекнуть. Оскар на это надеялся - всяко лучше альтернативы. С осторожностью подбирая слова, он сказал: