- Я ловлю много рыбы, больше, чем нужно мне самому.

   - Благодарю, мне хватает еды, - ответил на это Чои. - Я мог бы взять вашу рыбу и наколоть вас, - сленговое словцо он подобрал сознательно. - Однако еды мне хватает, и я вам прямо скажу: я ничем не могу помочь вашему другу. Никто не может. Его дело пау.

   Гавайское слово, означавшее "решено", было в ходу среди местных, но ещё никогда оно не звучало столь фатально.

   - Могу я переговорить с кем-то ещё? - спросил Оскар.

   - Хотите, чтобы с вами начала говорить кэмпэйтай? - в голосе Альфреда Чои звучало искреннее любопытство, как будто ему было совершенно наплевать, что будет дальше. Скорее всего, так и было. Его этот вопрос вообще не касался.

   - Наверное, нет, - быстро ответил Оскар.

   - Вот и мне кажется, что нет. Это разумно.

   Клерк указал на дверь.

   - Выйдите через ту же дверь, через которую вошли.

   Оскар вышел. Несколько человек, стоявших в коридоре, с удивлением смотрели, как из двери "ОСОБЫЕ СЛУЧАИ" кто-то выходил. Оскар решил, что сделал для Чарли Каапу всё возможное. Ему очень хотелось узнать, что же такое натворил Чарли, или в чём его обвиняли япошки. Ещё ему очень хотелось знать, что его ждёт дальше.

   Последние несколько дней воспоминание о полусырой-полугорелой кабанятине оставалось для Джима Петерсона лишь воспоминанием. Он снова вернулся к скудному пайку долины Калихи, работая каждый день до упаду.

   Он стоял под дождём на утренней перекличке. Разумеется, япошки, которые вели пересчёт, стояли под зонтами. А пленные? Смешно даже думать. Петерсон надеялся, что перекличка пройдёт гладко. Если нет, япошки, скорее всего, погонят их на работу без завтрака. Пленные дохнут? И что? Работа стоит? Катастрофа!

   Всё шло вроде бы гладко, когда на юго-западе началось какое-то движение. Япошки надёжно оградили периметр. И всё равно, так или иначе, кто-нибудь из вконец отчаявшихся пленных пытался его прорвать. Тех, кто сбегал, ловили. На их примере остальным преподавали урок. Демонстрация кровавых пыток лишь добавляла к ночным кошмарам Джима Петерсона ещё один.

   В этот раз вели не беглеца. На этот раз в этот ад привели новых проклятых. Вместе с остальными страдальцами, Петерсон смотрел на новичков.

   - Это не солдаты, - сказал кто-то позади, за пеленой дождя.

   Этот парень оказался прав. Одеты они были не в изодранный хаки или синюю флотскую форму, а в изодранные джинсы и цветастые футболки. Несмотря на то, что это гражданские, обходились с ними точно так же. Они были побиты, измучены, уставшие. Несколько человек хромали. У большинства рты были в крови. Во рту у них зияли дыры от недавно выдранных или выбитых зубов.

   Один из конвоировавших их япошек, по неведомой причине ударил прикладом по голове какого-то полугавайца. Парень споткнулся, застонал, но остался на ногах. Петерсон решил, что таким ударом можно было свалить и слона. Если бы он упал, япошки забили бы его до смерти. В этом месте собрались самые невезучие заключённые.

   Кто-то неподалёку пробормотал:

   - Какие же они все жирные.

   Эти люди были не совсем толстыми. Даже японская охрана, за исключением парочки типов, не была толстой. Однако на них было больше мяса, чем на грязных заросших скелетах, что трудились в долине Калихи.

   Пока новоприбывших передавали в руки охраны лагеря, повсюду стояла оживленная японская речь. Охранники были так же рады новеньким, как домохозяйка радуется марширующим по кухне мышам.

   Петерсон мог понять, как минимум, одну причину, почему.

   - Вот теперь перекличка пойдёт по пизде... - мрачно произнес он. Несколько человек, стоявших рядом, застонали. На них посмотрел охранник. Предполагалось, что они не должны издавать ни звука. После продолжительного, достойного фильма про бандитов, взгляда, япошка отвернулся.

   Благодаря какому-то маленькому чуду, вновь прибывшие практически не испортили перекличку. Вставляя в свою речь окрики на английском, япошки построили их в колонны по десять человек. Так охранникам было проще их посчитать. Затем они вернулись к пересчёту тех, кто уже находился в лагере. Чтобы удовлетвориться, им оказалось достаточно посчитать их всего лишь дважды.

   На завтрак, в итоге, оставалось минут пятнадцать. Для япошек даже пятнадцать минут - это слишком долго. Не обращая внимания на стоны и ругань пленных, они погнали их на строительство туннеля. Ругань и стоны мало чего стоили против сытых людей, штыков и боевых патронов.

   Новичков тоже погнали на работу. Новички не жаловались. Они не знали, что пропустили завтрак. Не знали они и о том, куда, собственно говоря, их ведут.

   - Интересно, за каким хером их сюда притащили, - заметил Петерсон.

   - Наверное, натворили что-то, - ответил Горди Брэддон. Немного подумав, он добавил: - Это первые гражданские, кого сюда прислали. Япошки определенно хотят их уморить.

   - Ага, как и нас, - сказал Петерсон.

   Брэддон кивнул.

   - И что мы будем здесь делать? - спросил тот самый полугаваец, которого ударили прикладом.

   По его лицу текла кровь вперемежку с дождевой водой. Если он об этом знал, то не обращал внимания.

   - Рыть туннель через горы.

   Петерсону вдруг начало нравиться спокойствие новичка. Он представился и протянул руку.

   - Джим, - повторил новенький. - А я Чарли. Чарли Каапу.

   Рукопожатие у него оказалось крепким. Да и с чего ему таким не быть? Бери-бери не выжимал из него все силы. По крайней мере, пока. Начнёт, если он проживёт здесь достаточно долго.

   - Что ты такого натворил, что тебя настолько возлюбили и отправили в этот райский уголок? - спросил Петерсон.

   - Возлюбил, - ответил Чарли и рассмеялся.

   Смеялся он от души, так смеются люди, которых никогда не били, или, те, кто и подумать о таком не мог.

   - Сказали, я шпионил на Америку, - сказал он.

   - Да, ну? А ты шпионил?

   Это спросил не Петерсон, а парень по имени Сеймур Харпер. Не только Петерсон подозревал, что он стучал япошкам, хотя доказательств тому ещё ни у кого не