— Адаир, — повторила я так, будто, если произнести его вслух, я точно его вспомню. — Погоди-ка! — воскликнула я с расширенными от удивления глазами. — Адаир — это Верховная жрица Адаир?

— Она самая, — подтвердил Роган, и от его признания я задрожала.

Его мать — лидер Ордена. В своем роде она и есть королева магов.

— Черт возьми, — прошептала я с благоговением. — Но мне казалось, ты говорил, что в вашем роду магия передавалась через дядей?

— Нет, я сказал, что они были нашими с Илоном предшественниками, а не то, что они обладали всей магией рода. Моя мать, как тебе известно, — управляющая огнем вицинальная ведьма. А мой отец, Верховный жрец, — маг души. А два дяди по материнской линии были гемомантом и остеомантом. Они оба были проповедниками Ордена, или, как это теперь называется, старшими лейтенантами.

Пока я осознавала смысл его слов, дотянулась до зеленого бархатного мешочка, в котором были всевозможные украшения для амулетов. Быстро вытащив оттуда овальное кольцо, я надела его на палец.

— Ла-а-адно. Значит, ты из ведьминской королевской семьи. Может, мне стоит освежить навыки реверанса или вроде того? — поддразнила я его, слегка сдувшись.

Это и есть тот самый большой секрет? Из-за этого внутри меня включались сигналы тревоги «Не доверяй ему»?

Кольцо слишком плотно село на средний палец. Сняв его, я заглянула внутрь, чтобы найти что-нибудь другое. Я вытащила цепочку и замерла. Сумочка с драгоценностями была тут же забыта: в сознании взорвалась бомба понимания.

— Вот черт! Ты же дядю убил! — обвинила его я, бросив цепочку обратно к кольцу.

На меня нахлынули воспоминания обо всех историях, которые я слышала о Верховной жрице и ее подлых сыновьях.

Я смотрела на Рогана, совершенно ошеломленная. Даже будучи совсем не в курсе ведьмовской политики, я слышала о братьях, которые зверски убили дядю в ходе борьбы за власть. Тот молча наблюдал за мной, словно чего-то ждал, и тут меня захлестнула волна шока и ярости.

— Роган, ты же отрекся, и вас с Илоном изгнали! — то ли крикнула, то ли прохрипела я, охваченная паникой.

Я привязана к тому, кого проклял и отверг сам Орден, а значит, он считается проклятым и отвергнутым всеми магами. Тошнота угрожающе поднималась к горлу. Он сделал нечто настолько дерьмовое, что пути назад не было. И вот я здесь, на его кухне, пытаюсь ему помочь отыскать брата.

«Я сунула свои заросли в лицо злобному отрекшемуся магу!»

Лицо исказилось от возмущения, и я грозно приблизилась к месту, где он сидел, наблюдая за мной.

— Ты что наделал? — проревела я, борясь с желанием ударить его по чересчур красивому лицу. — Ты связал нас друг с другом, хотя знал, что мне это будет угрожать смертным приговором, — прокричала я.

Роган никак не реагировал, и этим еще больше вывел меня из себя.

— Меня могли бы подвергнуть зачистке только за то, что я связалась с тобой! Так вот из-за чего разыгралось то дерьмовое шоу с Преком? — взывала я к нему.

В глазах Рогана что-то промелькнуло, но он не произнес ни слова.

Тогда я обхватила его лицо и рыкнула:

— Отвечай! Раз уж из-за тебя я обречена на смерть или изгнание, меньшее, что ты, блин, можешь сделать, это объяснить почему!

— Дыши, — велел Роган так, будто моя возможная гипервентиляция беспокоила его куда больше, чем заваруха, в которую он меня втянул.

— Сам дыши! — проорала я в ответ, про себя ударив рукой по лицу за очередную беспомощность.

Разве можно разозлиться настолько, чтобы разучиться связывать слова?

— Да, дядя погиб из-за нас с Илоном, но все было совсем не так, как ты думаешь. Не стоит доверять россказням Верховной жрицы и ее Совета.

— Ладно, поняла, ваша мамочка — врушка. Но что это изменит для меня, Роган? — недоверчиво спросила я. — А может, ты не отрекался? Мне бы очень хотелось, чтобы ты все объяснил. Ведь сейчас мне ясно лишь то, что мужчина, который появился в моей лавке, поработил меня, солгал мне и этим самым обрек на офигительно незавидное будущее!

Глядя на него и на тонкую золотистую кайму вокруг его радужки, я снова чувствовала себя преданной. Я смотрела на шрам, рассекающий его лицо, и про себя думала, что за ним тоже что-то скрывается. Наверняка что-то важное. Что-то здесь не сходится. А может, я просто на это надеюсь, ведь, как бы мне ни хотелось себя за это стукнуть, у меня были к нему чувства.

Несмотря на все мои попытки это пресечь, мне было не все равно.

Роган смиренно вздохнул, встал со стула и провел пальцами по волосам. Его взгляд блуждал по комнате, а затем снова остановился на мне. Он изучающе посмотрел на меня, а затем расправил плечи и сказал:

— Мы с Илоном появились на свет с искрой. Мы прошли испытания, и ее нашли. Так наши предшественники выяснили, кто будет следующим в роду, — начал он, отступив от меня и прислонившись к стойке. — Когда мы подросли, начали ходить и говорить, нас передали тем, кто контролировал ветвь магии, искру которой мы хранили. Меня отправили к дяде Кавону, а Илона — к дяде Оронту.

Услышав имена его дядей, я попыталась вспомнить, кого из них убили, но так и не смогла.

Роган продолжил рассказ:

— Я виделся с родителями раз в пару месяцев. У меня не было никого, кроме Кавона. Я вырос в его доме, в его семье. Его отношение нельзя было назвать теплым или отеческим, однако со мной обращались неплохо. Только после того, как Илона приняли в Орден и направили в то же подразделение, что и меня, у нас появилась возможность проводить время вместе. И тогда я выяснил, насколько его детство отличалось от моего.

Я пошел к маме, чтобы рассказать ей о безжалостно жестоком воспитании Илона. Я требовал, чтобы с Оронтом что-нибудь сделали, а Илона держали от него как можно дальше. Но она не слушала. Искра Илона означала, что Оронт был для него непререкаемым авторитетом. Она не пошла бы против извечного порядка, и из-за того, что мать проявила слабость, Илон по-прежнему страдал. Я пытался это прекратить, но чем больше вмешивался, тем хуже это оборачивалось для моего брата.

— Подожди, я запуталась, — встряла я, справившись с тошнотворным чувством в глубине живота из-за того, что случилось с его братом. — Не хочу обесценивать дерьмовость всей этой ситуации для вас с Илоном, но я кое-чего не понимаю. Как вы оказались в Ордене, если не вошли в