К двадцати пяти годам Ева стала на редкость привлекательной женщиной. Многие мужчины добивались ее внимания, в том числе красавец Вальтер Хевель, офицер связи, состоявший при Риббентропе, — завидный кавалер, пользовавшийся популярностью у обитательниц Бергхофа. Но Ева хранила верность. Ходило множество самых разнообразных сплетен об интимной жизни Гитлера, но по большей части они бездоказательны. Некоторые историки заявляли, что он был гомосексуален, имея в виду, что Ева находилась рядом просто для прикрытия. В таком случае зачем бы ему так старательно скрывать ее? Это столь же маловероятно, как и домыслы о его садомазохистских развлечениях с Гели.

Хайнц Линге, верный денщик Гитлера, поведал следующее:

Пусть он и не застал их in flagrante[21], но сцена очень уж похожа на прелюдию к ночи любви. Когда фрау Миттльштрассе, экономку фюрера в Бергхофе, спросили, какие отношения связывали Гитлера и Еву, она ответила: «Нормальные. Совершенно нормальные, как положено между мужчиной и женщиной. Я на сто процентов уверена, что они спали вместе». С такой же убежденностью Герберт Дёринг заявлял: «Гитлер был не способен на это. Наверное, не в последнюю очередь поэтому Ева Браун всегда была такая неудовлетворенная». Однако Анна Плайм подняла его на смех:

Вопреки отсутствию доказательств, личная горничная Евы не сомневалась, что у них были полноценные отношения. После войны доктор Морелль, лечащий врач Гитлера, заверял группу следователей из Американской следственной комиссии, что «фюрер время от времени имел половой контакт с Евой Браун, хотя спали они в разных постелях». Решающим доводом являются показания фрау Миттльштрассе, честного и надежного свидетеля. На вопрос, спал ли Гитлер с Евой, она ответила: «Сто процентов. Я знаю, потому что когда у нее шли месячные и он неожиданно приезжал, доктор Брандт, наш домашний врач, давал ей что-то для остановки кровотечения. Я забирала препарат из его комнаты. Не знаю, что именно это было: таблетки ли, микстура, или что-то другое, но я вполне уверена в назначении лекарства». Хлопоты Евы по поводу отсрочки менструации и распоряжение Гитлера, чтобы она пользовалась эффективными противозачаточными средствами, указывают на высокую вероятность того, что они занимались любовью всеми обычными способами. Требовать доказательств означало бы требовать слишком многого, и здесь не место определять «обычные способы».

Патологическая стеснительность Гитлера и его нежелание появляться на людях даже полураздетым являлись, вероятно, следствием того, что у него было два изъяна в половых органах: неопустившееся или, возможно, отсутствующее яичко и гипоспадия, редкое заболевание, при котором отверстие мочеиспускательного канала находится на нижней поверхности полового члена, в мошонке или в промежности, что может привести к недержанию мочи, но не обязательно к импотенции. Хотя он и не позволял своим врачам провести полное обследование, наблюдения по поводу его состояния сохранились в медицинских записях доктора Морелля, который до знакомства с Гитлером специализировался на венерических заболеваниях и, похоже, был экспертом во всем, что касается разного рода мужских проблем. С другой стороны, независимый военный врач, доктор Эрвин Гизинг, который полностью обследовал Гитлера в июне 1944 года и еще раз в октябре, засвидетельствовал, что гениталии у пациента в норме. В любом случае ни отсутствие одного яичка, ни гипоспадия или гипоплазия не препятствуют нормальному половому акту. По всей видимости, Гитлер был вполне способен заниматься любовью, вопрос только в том, как часто.

Современный психиатр стал искать бы причины пониженного либидо Гитлера в его детстве: отвращение к необузданной похотливости отца; нездоровая близость с обожающей его, самоотверженной матерю; чувство вины, вызванное у молодого человека, когда-то собиравшегося стать священником, строгим учением католической церкви о блуде и воздержании. Относительное отсутствие интереса к половой жизни после первых нескольких лет, проведенных с Евой, может быть следствием напряженной работы: как правило, занятые по горло мужчины мало занимаются сексом, поскольку слишком устают.

И все же, как видно, они подстроились друг под друга. Дядя Евы Алоис — должно быть, получавший сведения от Фанни или Гретль, так как сам он никогда не ездил в Оберзальцберг — писал:

Можно изобразить Гитлера человеком, способным на шутки, сентиментальность и страсть в постели (или отсутствие таковой), раскрывая его человечную сторону, но это нисколько не умаляет его чудовищной сущности. Тем не менее, чтобы понять патологию и истоки зла, полезнее выяснить, что говорили о нем люди, знавшие его лично, чем рисовать его воплощением дьявола, Мефистофелем, похищавшим души и сжигавшим тела. Например, Мария фон Белов, жена адъютанта Гитлера, входившая в его ближайшее окружение в Бергхофе, признавала:

Альберт Шпеер в 1945 году писал в оправдывающемся тоне: «Одно несомненно: все, кто работал в тесном контакте с ним, находились в какой-то невероятной, прямо-таки рабской зависимости от него. Как бы могущественны они ни казались в собственных владениях, рядом с ним всякий становился маленьким и робким». Шпеер никогда не был «маленьким и робким».