Оказавшись на планете земного типа, входящей в состав Конфедерации, любой мог почти без труда определить, на каком этапе находится ее промышленное развитие. Для этого было достаточно сосчитать количество обитаемых астероидов, вращавшихся вокруг этой планеты.

В 2151 году, во время Великого Расселения, Авон был открыт для колонизации и заселен этническими канадцами. Планета пошла по обычному пути развития и менее чем за столетие перешла от аграрной экономики к индустриальной. Это сочли неплохим результатом, правда, пользы от него было немного — Авон по-прежнему оставался планетой пешеходов.

Так продолжалось до 2271 года, когда планета стала местом проведения конференции глав государств, на которой обсуждалась проблема все более частого применения антивеществе в качестве оружия массового уничтожения. На этой конференции и зародилась Конфедерация, а Авон, ухватившись за представившуюся ему возможность одним махом преодолеть целый этап экономического развития, предложил себя в качестве постоянного местонахождения Ассамблеи Конфедерации. Без всякого увеличения объемов экспорта на планету хлынули потоки твердой валюты иностранных государств. На Авоне открывались дипломатические миссии и адвокатские конторы, представительства межзвездных компаний и банки, сюда устремились влиятельные разносчики сплетен и медиа-концерны. Появились лоббисты, каждый из которых обзавелся собственным престижным офисом, штатом сотрудников и зависимых от них людей.

Там находился и флот Конфедерации, который должен был оберегать недавно образованное и еще хрупкое межзвездное сообщество. И здесь Авон внес свой вклад, пожертвовав Ассамблее орбитальный астероид Трафальгар, разработка недр которого была почти завершена.

Трафальгар был единственным астероидом во всей Конфедерации, на котором после ухода горняков не были возведены промышленные станции. Он стал первой и самой главной базой флота, кроме которой на астероиде ничего не было. Передовой пункт базирования и склад обеспечения флота Конфедерации (каким Трафальгар был в первые дни) превратился в главный военный штаб восьмисот шестидесяти двух обитаемых звездных систем, которые в 2611 году входили в состав Конфедерации. В 2605 году, когда Самуэль Александрович был назначен на пост Первого адмирала, Трафальгар был портом приписки Первого флота, а также штабом и учебным центром корпуса морской пехоты. Здесь находились Академия Командного Состава, Инженерная Школа, Управление Технического Развития Флота, Главный Штаб Первого Адмирала, Финансовый Отдел Флота, лаборатории по исследованиям в области сверхсветовых коммуникаций и штаб военной разведки Первого флота. Похожий на черно-серый орех астероид, длиной в двадцать один километр и шириной в семь, вращался вокруг своей вытянутой оси. В недрах Трафальгара располагались три цилиндрические полости с биосферой, население которых составляло приблизительно триста тысяч человек, среди которых были как военные, так и гражданские лица. На полюсах Трафальгара находились два неподвижных космопорта. Каждый из них представлял собой сферу диаметром два километра, состоящую из решетчатых ферм, резервуаров и трубопроводов. Сквозь фермы проходили герметичные трубы, внутри которых сновали электрокары, здесь же располагались стыковочные гавани, окруженные диспетчерскими постами. Возможности этих космопортов позволяли им обслуживать огромное количество звездолетов. Валы, на которых держались эти сферы, были продолжениями оси Трафальгара и выходили из глубоких искусственных кратеров шириной два километра, расположенных на обеих оконечностях астероида. Выступавшие края этих кратеров использовались космоястребами для причаливания.

Помимо выполнения задач по обороне и пресечению пиратства в масштабах всей Конфедерации Трафальгар, взаимодействуя с планетарным флотом, нес ответственность и за безопасность самого Авона. Платформы стратегической обороны, защищавшие планету, были самыми мощными из всех когда-либо построенных. Огромное количество правительственных и дипломатических кораблей, а также высокая интенсивность прибытия коммерческих судов, использовавших стыковочные станции низкой орбиты, сделали обеспечение безопасности Авона первостепенной задачей. Более чем за два с половиной столетия в системе не было зарегистрировано ни одного случая пиратства. Однако командование флота все чаще принимало во внимание возможность атаки Трафальгара смертниками. Радиус действия стратегического сенсора составлял два миллиона километров, считая от поверхности планеты. Реакция патрульных космоястребов была почти мгновенной. Звездолеты, нарушившие границы отведенной для них зоны, подвергали себя смертельному риску.

«Илекс» запросил о помощи еще до того, как за ним закрылся выход из пространственной червоточины. Аустер приказал космоястребу лететь прямо на Авон, который находился более чем в четырехстах световых годах от Лалонда. Даже для космоястреба такое расстояние было чрезмерным. Перед «Илексом» возникла необходимость перезарядить батареи воспроизводства энергии. После десяти пространственных прыжков пришлось увеличить время полета в обычном режиме, что позволило полю искажения воспользоваться энергией скудных пучков радиации, витавших в межзвездном пространстве.

Перелет продолжался три с половиной дня. На борту находилось шестьдесят человек, и органы жизнеобеспечения биотеха работали на пределе своих возможностей. Фильтрующие мембраны уже не справлялись с углекислым газом, который выдыхали люди. Его содержание неуклонно возрастало, а запасы кислорода были почти исчерпаны. В жилых отсеках стоял удушливый смрад.

Когда закрылся выход из пространственной червоточины, «Илекс» оказался в пяти тысячах километров от Трафальгара, хотя согласно установленному порядку он не должен был подходить к астероиду на расстояние ближе ста тысяч километров. Но длительный полет к месту стыковки в досветовом скоростном режиме мог привести к тому, что критическая ситуация с жизнеобеспечением могла закончиться катастрофой.

Астероид немедленно был приведен в состояние боеготовности, согласно которому дежурный офицер мог открывать огонь по любой цели. Всего за три четверти секунды, в течение которых выход из червоточины оставался открытым, лазеры гамма-излучения с ядерной накачкой сумели взять на прицел корпус космоястреба.

Офицеры-эденисты, которые находились в командном центре стратегической обороны, услышали вызов «Илекса». Они успели направить защитным платформам приказ о пятисекундной отсрочке. Аустер кратко изложил ситуацию, сложившуюся на борту космоястреба. Отсрочка была продлена еще на пятнадцать секунд, в течение которых женщина — дежурный офицер предприняла дальнейшие шаги. Эскадра патрульных космоястребов развив ускорение равное десяти g, приблизилась к «Илексу».

— Отбой, — передала она центру и направила компьютеру управления огнем приказ об отмене. Бросив взгляд на ближайшего эдениста, она сказала: — Передайте этому идиоту капитану, что если он еще раз выкинет такой фокус, я поджарю ему задницу.

Воспользовавшись тем, что диспетчерский центр обеспечил ему режим экстренного сближения, «Илекс» устремился к Трафальгару с ускорением пять g. Подобно родителям, защищающим своего птенца, шесть патрульных космоястребов кружили над ним, обмениваясь ментальными посланиями, в которых содержались беспокойство, интерес и легкий упрек. Северный осевой кратер стал ареной бурной деятельности «Илекса», который, уравняв свою скорость со скоростью вращения астероида, сделал виток вокруг сферы неподвижного космопорта и, двигаясь параллельно центральному валу, влетел внутрь. Когда космоястреб сел на титановую опору, к нему устремились восемь колесных машин обеспечения и автобусов, которые в силу низкой гравитации постоянно подпрыгивали на ходу.