в своем докладе на Первом Всесоюзном съезде писателей подчеркивал важность изучения общественной и философской материалистической мысли народа.

«…Историками первобытной культуры, — говорил он, — совершенно замалчивались вполне ясные признаки материалистического мышления, которое неизбежно возбуждалось процессами труда и всею суммой явлений социальной жизни древних людей. Признаки эти дошли до нас в форме сказок и мифов, в которых мы слышим отзвуки работы над приручением животных, над открытием целебных трав, изобретением орудий труда.

…Не сомневаюсь в том, что древние сказки, мифы, легенды известны вам, но очень хотелось бы, чтоб основной их смысл был понят более глубоко. Смысл этот сводится к стремлению древних рабочих людей облегчить свой труд, усилить его продуктивность, вооружиться против четвероногих и двуногих врагов, а также силою слова, приемом «заговоров», «заклинаний» повлиять на стихийные, враждебные людям явления природы»[16].

Говоря о народном мировоззрении, было бы наивно представлять, что у народных масс уже в далеком прошлом сложились какие-либо законченные цельные общественно-политические или философские концепции и системы, отраженные в их устном творчестве. Было бы нелепо искать в фольклоре, отражающем взгляды и идеалы разных социальных групп на различных этапах их развития, единой системы народного мышления.

В дореволюционном устном творчестве одной и той же эпохи можно найти веру отсталых масс в божественное происхождение мира и отчетливо выраженные убеждения передовых слоев народа в том, что трудящиеся люди являются главной движущей и созидающей силой общества, что вера в бога бессмысленна и вредна; здесь же мы находим проповедь непротивления социальному злу, царистские иллюзии и пропаганду идей революционного преобразования общества; в фольклоре наряду с гениальными и высокохудожественными произведениями встречаются и примитивные произведения.

Следовательно, «не все в народе народно» (Н. А. Добролюбов), далеко не все и в его искусстве прогрессивно и художественно совершенно. Отсталые слои из века в век твердили: «Без бога не до порога», «Трудись, да богу молись», «Что бог даст, то и будет», «Лишь бы мне, а там хоть трава не расти», «Моя хата с краю, я ничего не знаю», «Слово — серебро, а молчание — золото», «С поклона голова не болит», «Ласковое теля двух маток сосет», а передовая часть народа все больше и больше убеждалась в том, что «Бог-то бог, да будь и сам не плох», «Бог сидит на небе да и не думает о хлебе», «Молитвой хлеба не замесишь», «Икона и лопата с одного дерева», «Не так будет, как бог даст, а как мужик сделает», «Если человек не сможет, то и бог не поможет», «Послужи народу, послужит и народ за тебя», «На миру и смерть красна», «Что мир положит, тому и быть», «Мир несудим», «Мир все сможет», «Хлеб ешь, а правду режь», «Смотри правде в глаза», «Правое дело бессмертно», «Свободы не просят, ее силой берут», «Хвали рожь в стогу, а барина в гробу», «Взойдет солнце и в наше оконце». Все это обязывает нас подходить к фольклору исторически и критически.

Изучение истории антирелигиозного творчества народа диктуется не только общественными и научными целями: оно имеет и чисто практическое значение. Часто при проведении бесед на атеистические темы верующие говорят: «Наши деды и прадеды верили в бога, будем веровать и мы, так оно спокойнее».

Вот перед пропагандистом атеизма и стоит задача: опираясь на атеистические произведения самого народа, доказать этим отсталым людям, что они ошибочно ссылаются на авторитет своих предков, что неверие в бога, сатирическое обличение церковного учения и духовенства свойственно им издавна.

В решении указанных выше задач исследователям устного народного творчества в значительной мере помог сам народ. В процессе многовекового устного бытования фольклора народ отсеивал все устаревшее, отсталое, примитивное, предавая его забвению. Он удерживал в своей памяти лишь то, что выражало £го идеалы и вкусы, что было необходимо ему для жизни и борьбы со своими внутренними и внешними врагами. Вот почему в фольклорном наследии, дошедшем до нас, сохранилось так много идейно значимых и художественно совершенных произведений. Это давало основания М. И. Калинину на приеме представителей искусства Украины и Казахстана сказать:

«Несомненно одно: самым высоким видом искусства, самым талантливым, самым гениальным является народное искусство, то есть то, что запечатлено народом, сохранено, что народ пронес через столетия.

Вы же понимаете, что не может сохраниться в народе, сохраниться в истории то искусство, которое не представляет ценности.

Товарищи, народ — это все равно, что золотоискатель, брил- лиантоискатель: он выбирает, сохраняет и несет, шлифуя на протяжении многих десятилетий только самое ценное, самое гениальное»[17].

Вот почему классики марксизма высоко ценили воспитательное, познавательное и художественное значение фольклора.

В. И. Ленин неоднократно указывал на необходимость тщательного изучения устного народного творчества под социально- политическим углом зрения. Знакомясь со сборниками фольклора, В. И. Ленин говорил В. Д. Бонч-Бруевичу: «Я бегло просмотрел все эти книжки и вижу, что не хватает, очевидно, рук или желания все это обобщить, все это просмотреть под социально-политическим углом зрения. Ведь на этом материале можно было бы написать прекрасное исследование о чаяниях и ожиданиях народных»[18].

* *

Прежде чем приступить к анализу антирелигиозного творчества русского, украинского и белорусского народов, необходимо хотя бы в общих чертах остановиться на непримиримых противоречиях народного мировоззрения, отраженного в его творчестве, с церковным учением. Эти противоречия явились общественно-исторической почвой и важнейшим стимулом зарождения и развития богатейшего в мире восточнославянского атеистического фольклора.

Приходится сожалеть, что этот исключительно важный и актуальный вопрос почти совсем не разработан в современной науке о народном творчестве. Естественно, что и мы не можем претендовать на его полное решение в рамках этой работы и ограничимся лишь общей характеристикой основных противоречий между устным творчеством народа и церковным учением.

Как известно, все религии, исходя из своего учения о божественном происхождении мира и, всего существующего в нем, издревле проповедуют скептическое отношение к земной жизни человека, стараясь внедрить в его сознание пессимизм[19] и религиозную мистику[20]. Так, христианская церковь учит, что жизнь человека на земле — это только подготовка к вечному блаженству или к вечным мукам «на том свете», что в земной жизни человека нет ничего утешительного, что его жизнь полна соблазнов, ведущих к неискупимым грехам. Церковники всеми силами стремились и стремятся воспитать «грешного человека» в постоянном «страхе божьем», так как они прекрасно знают, что страх порождает и укрепляет религиозную веру у отсталых людей.

Передовые трудящиеся с давних времен отвергали это мертвящее учение религии. Их устное творчество глубоко оптимистично. А. М. Горький говорил по этому поводу: «Очень важно отметить,