В этот момент к ним подошла Мири, остановилась за спиной Саймона, и он почувствовал прикосновение ее холодной руки к шее.

– Молчание ситхи беспокоит нас обоих, – сказала она, – но Саймона больше.

– Оно должно волновать всех. – Саймону показалось, что он произнес эти слова слишком громко, поэтому он продолжал тише: – Мы не получали вестей от них вот уже несколько лет.

– Как странно! – Бинабик покачал головой. – Даже от Джирики и Адиту? Они не присылали к вам гонцов с новостями?

Саймон пожал плечами:

– Ничего. Зато мы отправили им большое количество посланий – по крайней мере, пытались. Возможно, дело в их матери Ликимейи, может быть, она хочет, чтобы так все и оставалось. Мы никогда ей не нравились, верно, Эолейр?

Граф, который отвлекся от их разговора, вздрогнул от неожиданности.

– Разумеется, Ликимейя вела себя с нами не так дружелюбно, как Джирики и его сестра, – сказал он наконец. – Но после встречи с ней у меня сложилось впечатление, что она не испытывает ненависти к смертным. Я бы сказал, она осторожна. И разве можно ее винить после того, что ее народ претерпел от рук смертных.

Саймон поморщился:

– Ты отвечаешь как настоящий дипломат, осторожно и стараясь не обидеть ни одну из сторон.

Эолейр со смущенным видом пожал плечами:

– Не совсем честно просить меня за пару мгновений отказаться от привычек, выработанных за целую жизнь, ваше величество. Но я подозреваю, что, возможно, там происходит нечто такое, о чем нам неизвестно, может быть, возникли разногласия между самими ситхи. Я тоже не вижу причин для их молчания.

Мириамель кивнула:

– Возможно, ты прав, Эолейр. А из рассказов о нескольких месяцах, проведенных Саймоном среди них, нам известно, что они иначе, чем мы, относятся ко времени.

– И все равно такое долгое молчание выглядит странно, – сказал Бинабик.

Неожиданно он заметил свою дочь Квину, которая появилась как будто ниоткуда и тихонько стояла в дверях. Он поманил ее, они о чем-то тихо переговорили, Квина смущенно кивнула собравшимся и вышла из зала, быстрая и тихая, как мышка.

– Молодежь вернулась из своего приключения, – доложил Бинабик. – Квина сказала, что принц Морган устал, все тело у него болит, и он отправился прямо в кровать.

– Он нездоров? – с беспокойством спросила Мириамель.

– Несколько легких падений, так говорит Квина, – улыбнувшись, ответил Бинабик. – Пара ушибов и синяков, чувство стыда из-за них, но в остальном он не пострадал. Он в хороших руках с моей дочерью и ее нукапиком, который изучает искусство целительства. У меня такое впечатление, что они становятся друзьями.

На лице королевы появилось сомнение, но Саймон наклонился к ней и постарался успокоить:

– С мальчишкой все в порядке. Они отправились на прогулку, он парочку раз упал. Может быть, выпил лишнего. Не стоит бежать к нему и смущать избыточным беспокойством. Тролли о нем прекрасно позаботятся.

Его слова, похоже, не слишком ее успокоили, но она вздохнула и позволила отвести себя к стулу, на котором сидела раньше, рядом с Сискви, и вскоре разговор вернулся к ситхи.

– Мы, кануки, в последнее время не слишком часто встречались с зида’я – с ситхи, как вы их называете, – сказал Бинабик, – но не заметили особых перемен в их отношениях с нами. Ты со мной согласна, Сискви, жена?

Она принялась энергично кивать. Остальные разговоры стихли, и все, сидевшие у камина, повернулись друг к другу.

– Всего три лета назад многие ситхи приезжали на озеро Голубой Грязи, – сказала она. – Они рассказывали нам новости, делили трапезы. И пели. – Саймон уловил перемену в ее интонации, когда она заговорила о прошлом. – По ночам, под звездами. Это было так красиво!

– Но они ничего не говорили о молчании, воцарившемся между зида’я и их друзьями в Хейхолте, – нахмурившись, добавил Бинабик. – Впрочем, это были простые ситхи… не члены Дома Ежегодного Танца, которых мы знаем лучше остальных, Адиту, Джирики и их родственники.

– Думаю, нам остается лишь проявить терпение, – сказал Саймон. – Мы отправили им множество посланий. Возможно, когда-нибудь они ответят.

Но ему не удалось скрыть глубокую печаль, наполнившую его голос. Когда-то он лелеял надежду, что ситхи и смертные смогут снова жить в мире, но прошло много лет с тех пор, как стало ясно, что дружба между двумя народами всего лишь глупая и пустая мечта. Саймон смотрел на огонь, на танцующее пламя, и вспоминал свою последнюю жуткую ночь в Джао э-тинукай’и с Джирики и остальными, ночь, когда норны напали на своих сородичей ситхи и умерла Амерасу, Рожденная на Корабле.

Остальные погрузились в собственные мысли, и в зале воцарилась тишина, которую нарушал лишь треск поленьев в очаге. Наконец король повернулся к Слудигу.

– Мне очень жаль, что я испортил всем праздничное настроение, но теперь ты можешь рассказать, что узнал про норнов. Это всего лишь слухи или нечто посерьезнее? Я знаю, что на Севере постоянно рассказывают про возвращение Белых Лис. Тут ничего не изменилось со времен войны Короля Бурь. Гримбрандт говорил, этой зимой историй о них стало больше, но он считает, что по сравнению с прошлыми годами ничего нового не происходит.

– Саймон, не нужно, – вмешалась Мириамель. – Ты обещал.

Слудиг покачал головой:

– Возможно, ваш муж прав, ваше величество. И, возможно, здесь в Эрвитсхолле, большом и надежно охраняемом городе, дела обстоят иначе. Энгби, в котором мы живем, находится дальше на Севере – и ближе к Норнфеллсу. Но я должен предоставить моей жене рассказать эту историю, потому что она ее.

Все повернулись к Альве.

– Какая история? – спросила королева.

– Я не ожидала, что… – немного удивленно начала Альва. – Она покажется вам глупой, или, по крайней мере, некоторые ее части. – Ее стали просить рассказать, что случилось, и наконец она согласилась. – Хорошо. Но, мне кажется, это будет не совсем приятное окончание хорошего вечера. – Она повернулась к Слудигу: – Отправь слугу в наши комнаты, муж, пусть он это принесет.

Слудиг позвал молодого парня, который находился за дверями, юноша кивнул, выслушав тихий приказ, но Саймон заметил, что он изо всех сил постарался прогнать новое выражение, появившееся у него на лице, – то ли отвращение, то ли страх.

– Раскройте нам вашу тайну, – попросил Саймон.

– Я прошу ваши величества проявить терпение, – ответила леди Альва. – Скоро вы все поймете. Но сначала я должна вам кое-что поведать. Эрвитсхолл, Кальдскрик и Сейгард во многом похожи на Эрчестер – большие города, окруженные городками поменьше и деревнями. Если вы окажетесь на любой из дорог в часе езды от них, вы обязательно увидите телегу крестьянина, услышите топот копыт лошади королевского курьера, спешащего с очередным посланием, заметите в соседнем лесу охотников или углежогов. Но в Энгби, где я выросла и где сейчас мы со Слудигом живем, если вы отойдете чуть дальше от домов, можно идти несколько дней и не увидеть ни одного человека. На некоторых старых дорогах путники не появляются по целому году или даже больше. Но это не значит, что вы будете там одни.