— Погоди, погоди, — забеспокоился Адриан. — Мы же не отказываемся. Я не отказываюсь.

— Как ты собираешься это сделать? — нахмурился Энцо. — Тебе своей жизни не жалко?

— Энцо, друг, — Адальбер положил ему на плечо руку, — ты можешь беречь свою жизнь, если вот такая жизнь тебя устраивает. А я хочу домой. И я даже готов умереть, но на пути домой, — он взглянул на меня в упор. — Командор, я — офицер космофлота Земли, и я своих не бросаю. Просто всё нужно сделать так, чтоб всё прошло чисто и гладко. Я придумаю, что можно сделать…

— Мы придумаем, — перебил Энцо.

— Мы, — кивнул Адриан. — А вы пока берегите себя.

— Мы можем о себе позаботиться, — проговорила я. — Мы очень ценим вашу помощь. Но при этом я хочу вам сказать, что нам не нужна свобода, оплаченная ценой ваших жизней. Это конечно не штатная ситуация, но и не повод лезть на рожон. Будьте осторожны.

На этом мы разошлись. Честно говоря, я надеялась, что у нас есть небольшая фора. Ведьмина лестница — это не кинжал, это больше похоже на медленный яд, а значит, тот, кто подложил её, будет какое-то время ждать эффекта, и пока не убедится, что его колдовство не сработало, делать следующих шагов не станет. Иначе какой смысл в колдовстве?

К сожалению, я не настолько сведуща в магии, чтоб по виду этого завязанного в узлы шнурка определить к какой магии он относится. Дело в том, что узелковая магия распространена во многих культурах, как на Земле, так и в космосе, в том числе и на Алкоре. Свинец тоже используется в магии повсеместно, да и череп при заклятии смерти имеет широкое применение. Поэтому по виду этого амулета я не могла сказать, кто его сплёл и заговорил: земная ведьма или алкорские колдуны.

Бедняга Бейлан таскался за мной по пятам, к счастью, его никто кроме меня не видел. Его внешний вид за прошедшее с момента смерти время не изменился, и можно было надеяться, что он не станет разлагаться у меня на глазах. Я постепенно начала привыкать к нему, к тому же он всё-таки помог мне обнаружить зловредный шнурок со свинцовыми черепушками. И всё-таки, ложась спать, я положила рядом с собой разложенный меч с выдвинутым из эфеса распятием, заметив, что он старается не приближаться к этой реликвии.

На следующее утро, а это было действительно утро, потому что над миром поднялось туманное солнце, подсветив газовый синий океан над нами, я не стала вставать с постели, сказав служанке, что чувствую слабость и хочу отлежаться. Она принесла мне завтрак в комнату, но я его есть не стала, ограничившись горошиной концентрата и водой, что принёс из фонтана в кубке Кирилл. Внешне всё выглядело так, будто мне нездоровится, и я ничего не могу есть. К вечеру служанка забеспокоилась и спросила, не надо ли вызвать лекаря, но я сказала, что не надо. Я понятия не имела, какие симптомы вызывает направленное на меня заклятие смерти, и не собиралась их симулировать.

Лежать в кровати было скучно, тем более что за окном сиял ясный солнечный день и ветер доносил тёплый воздух и сдержанный гул голосов с улицы. Я заметила, что в тёмный день местные ведут себя вяло и пассивно, хоть и вынуждены бодрствовать, зато в светлый они энергичны и спешат переделать свои дела, часть из них оставляя на следующие полдня, потому что последняя половина третьих суток снова приходится на ночь. Кириллу тоже не сиделось в башне, да и нужды в этом не было, поэтому я отпустила его на разведку. Среди бела дня Бейлана было не видно, и я, наконец, смогла на какое-то время вздохнуть спокойно.

Второй гонг известил о конце очередного дня, но на улице было всё так же светло, правда, голоса почти стихли. Я подумала, что это похоже на сиесту. Вернулся Кирилл, сообщил, что шпиона не поймали, Ликар уехал куда-то на юг закупать оружие для армии, потому что альдор велел готовиться к войне в ожидании нападения короля Ричарда. Дама Полуночи сидит в своих покоях, и как он ни пытался туда проскользнуть, ему это не удалось. К тому же за всякими дамскими мелочами в лавки и на кухню Изабо гоняет обычных служанок, держа Ланфэн при себе.

Светлая ночь, наконец, закончилась, и снова заунывно прозвучал первый гонг. Я уже отлежала на этой жёсткой кровати все бока, и решила перебраться в кресло, постаравшись закутаться в покрывало, словно меня знобит. Служанка, по-прежнему, носила мне еду, к которой я не прикасалась, но больше уже не предлагала вызвать лекаря, видимо, решила, что если мне угодно помереть, то не надо ей вмешиваться в дела знатной особы.

Небо постепенно начало темнеть и вскоре наступила пока ещё светлая ночь с опалово-синими небесами и разноцветными сеточками облаков. От окна потянуло прохладой, а в углу снова нарисовался Бейлан, такой унылый, словно ему уже надоело околачиваться возле меня. Я велела ему убираться. Он исчез, но потом снова возник, как собака, которую гонит хозяин, но пойти ей некуда.

Вскоре снова объявился Кирилл, по обыкновению ходивший на разведку. Как мне казалось, он должен был за это время узнать здесь всё, вплоть до содержимого сундуков и тайных романов.

— Ребята готовы встретиться, — сообщил он, входя. — Мне ничего говорить не стали, но, похоже, их предложение не нравится им самим.

— Надеюсь это не выстрел из пушки через все стены, — пробормотала я, скидывая с себя покрывало.

Пристегнув ножны на пояс и, повесив под правую руку эфес Экскалибура, я вышла за ним. Спускаясь по ступеням лестницы, я подумала, что моя тога светится в полутьме, как сигнальный фонарь. Надо бы обзавестись тёмным плащом с капюшоном.

Адриан и Энцо ждали нас в отдалённом конце катакомб, где в сводчатом зале с выщербленными полуколоннами на стенах было укреплено всего лишь два факела. Они стояли в конце зала, где темнел заложенный камнем дверной проём. Я ещё подумала, что этот зал идеально подходит для западни, но не придала этому значения. Когда мы подошли, Адриан, поприветствовав меня, как-то не совсем решительно покосился на своего друга.

— Командор, мы продумали все доступные варианты и пока нашли только один более или менее верный способ выбраться из внутреннего кольца. Если вас это не устроит, то будем думать дальше.

— Что за способ?

— Трупы умерших и казнённых в замке вывозят на телеге за пределы луара и сжигают на холме неподалёку.