— Правильно! — поддержал его инспектор, с удовлетворением замечая, как далеко, на грани прямой видимости, стоит Швец с сумкой в руке и крутит пальцем у виска. — Палку срубишь. Палочная система — наше всё. Вяжи супостата!

***

Сумку с деньгами Иванов забрал у друга ближе к вечеру, после затянувшегося оформления всех процедур, назначив встречу в кафе неподалёку от дома. Приходить в гости призрак отказался напрочь, без внятной мотивации со своей стороны.

Намечался серьёзный мужской разговор, вследствие чего инспектор плотно раздумывал, коньяк сразу заказывать или сначала перекусить? В ОВД не кормили.

Все эти сложные вопросы разрешил Швец, заказав большой заварник с чаем и дожидавшийся друга с тем унылейше-стыдливым видом, какой доступен только истинно порядочному человеку.

— Ну, как?

— Могло быть и хуже, — инспектор уселся за столик, придвигая к себе чашку. — Оформили, поскандалили, попугали, на меня оформляют угон. Про тебя долго тошнили, но я под дурачка косил. «Группа лиц» — отягчающее обстоятельство, любой знает. Да на меня и не наседали особо, — он с удовольствием отхлебнул из чашки. — Цирк с комитетчиками и Карповичем им кое-что объяснил. Водили к начальнику, задавали провокационные вопросы о звании и должности — я молчал, затем долго шушукались... В общем, пока отпустили, забрав паспорт. Материал на рассмотрении, уголовное дело возбудят в установленный законом срок. После разбирательства, о чём уведомили отдельно и с пониманием. Я понял.

— Ой-ё... Тебе судимость впаяют.

— Почему?

Озвученное «почему» взбесило напарника, выразившись в остервенелых, обоснованных упрёках:

— Ты совсем с катушек съехал?! Я тачку угнал, а тебе хаханьки? В героя поиграть хочешь, с самопожертвованием и статьёй в биографии?! Серый! В жопу всё... Я набираю шефа, падаю в ноги. Путь спасает! А там хоть в ссылку, хоть в вечный наряд по Очереди.

Руку со смартфоном Иванов перехватил почти сразу. Сжав запястье товарища, с силой заставил убрать звонилку обратно, во внутренний карман пиджака.

— Угомонись! Не будет никакой судимости. Меня откупят! Даже сверхсекретного агента, ненароком угодившего под полицейский замес, корчить не придётся!

— Кто откупит?

— Хозяин вот этих денег, — Сергей указал на сумку. — Иначе чёрта с два он их себе вернёт. Максимум официально заявленной двадцаткой по губам помажем, и то под вопросом. Он же двадцать тысяч долларов в заявлении написал? — замерев на мгновение, инспектор перепроверил в памяти озвученную цифру. — Ну да, точно… Потому не будем нарушать отчётность. Захочет всю сумму, все шестьсот — пусть старается, напрягает связи, коррумпирует, кого следует… Короче, никуда Игорь Львович не денется, впишется, как за родного. Такими суммами не разбрасываются. Разбитую тачку оплатит, с заявлением утрясёт в досудебном порядке, бумаги перепишут как надо. У водилы-газовщика опасных травм нет, свидетели факта угона отсутствуют, так что подлог слабенький. Всё будет пучком. Просто надо кое-кому позвонить.

От злости Швец едва не плюнул в собственную чашку, плохо представляя, что ему делать в данной ситуации. Напарник говорил, вроде бы, правильные вещи, но выводы из них получались однобокие, не дающие пространства для манёвра. Всё зависело от Серёги, от шефа, от денег, и совсем ничего от него — Антона.

— Делай, что хочешь.

Согласно качнув головой, Иванов набрал Ероху, задорно поделился новостями о найденной сумме. В обязательном порядке уточнил, что деньги не пересчитывал и за стопроцентный возврат не ручается по объективным причинам.

Деловой белкооборотень успокоил:

— Тебе приз положен. Обнальщики двадцать процентов гарантировали. Так что всё в ажуре.

— Не надо денег. Надо расписочку в том, что материальные средства приняты на ответственное хранение. И с полицией вопрос закрыть. В процессе поиска образовалась ма-аленькая накладочка...

Выслушав подробности, деловой партнёр попросил тайм-аут для связи с потерпевшей стороной. Перезвонил почти сразу:

— Всё порешают. Слово даю. Я. Лично.

Под таким утверждением скрывалось нечто большее, чем дружеская услуга, потому Иванов опасливо уточнил:

— Что с меня?

— Уплачено, — раскатисто рассмеялся Ероха. — Я с этого перца кое-какую скидку выбил, так что твой комфорт оформят бонусом. Львовичу от такого предложения сплошная экономия.

Слушая, инспектор в очередной раз отдавал должное профессионализму хозяина обнальной конторы. Расстались вроде бы некрасиво, а ты смотри — бизнес превыше всего. Мгновенно о разногласиях забыл, едва про деньги услышал.

— И с заявлением об ограблении инкассаторов тоже пусть что-то сделает, — спохватился Сергей из чисто полицейской солидарности. Будут потом господа полковники неизвестному оперу мозг выедать фактически раскрытым висяком. Нехорошо...

— Сделает. Сам как?

— Нормально.

— С тебя рассказ, с меня шашлык, — открытым намёком пригласил в гости белкооборотень. — Давно не собирались.

— Определимся на неделе. Бывай.

Нервно теребящий край скатерти Швец дёрнул щекой. Чувство вины никак не желало покидать призрака, выражаясь в неукротимой жажде деятельности. Тянуло набить кому-то морду, пнуть, победить. Или совершить настоящий подвиг, способный уравновесить поступок напарника.

А Иванову, наоборот, хотелось поскорее забыть о случившемся и вернуться в привычную колею, к родимым бесам с колдунами. Вдобавок, сумбур в поведении друга передавался и ему, заставляя чувствовать себя ущербно.

С этими моральными перегибами пора было заканчивать:

— Тоха! Забей! Ничего же не случилось. При тебе Ероха подтвердил — все проблемы утрясут. Чего ты из мухи слона делаешь? О другом подумай. На улице Нестерова наши физиономии только слепой не заметил, пока мы у квартиры с упырём отирались. Мою — так точно... Заяви я, что за рулём сидел некто, исчезнувший средь бела дня — в дурку бы сразу отвезли. На освидетельствование. И пофиг, что тебя не я один видел! Что очевидцев твоих портальных фокусов больше, чем надо! — разволновавшись, Серёга привстал со стула, упёрся ладонями в стол, словно доказывал с трибуны очевидное. — Прилюдно только в кино исчезают, о чём нам упорно твердит материалистическая школа и все учебники по розыскному делу. Давай не будет в них новые главы вписывать.

Прервавшись, вспомнил про чай. Шумно выпил, длинно выдохнул сковавший горло жар. Треснул чашкой по блюдечку.

Закончил:

— Поверь, дружище! Останься ты для всех этих разборок — тоже хорошего мало. У тебя же ни прописки, ни паспорта. Бомж в законе, — шутка заставила Швеца устало осклабиться. — И что потом?

— Не знаю.

— Да за меня бы взялись! — всплеснул руками инспектор. — Как за сообщника. Паровоз уехал, вагоны остались... Потому завязывай комплексовать! С машиной ты правильно поступил, а последствия — разгребём.

— Тошно мне, Серый. Как будто