Он перевернулся, и она оказалась снизу.

— А ведь ты мне еще не все сказала.

— Чего? Я не могу ничего придумать. — Впрочем, сейчас она вообще ни о чем не могла думать.

— Недостает твоего «да».

— Напомни мне, каков был вопрос?

Элиза обняла его за плечи, наслаждаясь твердыми мускулами и нежным прикосновением его волос к ее щеке.

— Не могу понять, куда подевалось мое умение убеждать. — Ее юбки уже поднялись до талии. — Придется попытаться еще раз, — сказал он, целуя ее.

Прошло несколько минут, пока она обрела дар речи. Потом, взглянув на небо, она удовлетворенно вздохнула.

— Я стараюсь, сгораю от страсти, а это все, что ты можешь мне сказать? — Он притянул ее к себе и начал покусывать ухо. — Я намерен оставить тебя здесь заложницей на несколько дней — нет, недель, пока не услышу от тебя, что хочу.

— Ммм, мне нравится, но у нас кончатся пирожные.

— Тогда нам придется питаться нектаром любви. Скажи «да», Элиза.

— Все может быть, — пробормотала она. — Как я понимаю, благородный маркиз не привык к тому, что его желания могут не выполняться?

— Ты знаешь, что тебе никогда не придется бояться, что мне захочется мешать твоим мечтам. Я хочу наблюдать, как будет расцветать твой чудесный талант и делить с тобой свою судьбу до конца дней.

В его взгляде она прочла все, что хотела знать.

— Да, — тихо произнесла она. — Да.

В его посветлевших глазах отразилось ее собственное счастье.

— Да! — громко воскликнула она, спугнув пару голубей, устроивших в траве свое гнездо. — Да! — Ветер подхватил это слово и вознес его до неба.

— Слава Богу, — облегченно сказал Гриф. — А то я уже начал беспокоиться, что мне придется вырвать у тебя признание, только заставив тебя умирать с голоду.

— Я могла бы остаться здесь навсегда, просто упиваясь видом и тобою, но думаю, что нам надо вернуться в Лит-Эбби к ужину.

— Ты уже проголодалась? Я могу придумать сотню способов отвлечь твое внимание от еды, пока мы будем ехать.

— В открытой двуколке?

— Ты забыла, — сверкнул он белозубой улыбкой, — у меня творческое воображение.

— Лорд Хадден, нам надо научиться обуздывать свои дикие порывы. Это не частное владение, а общественная дорога, а мы пока еще не женаты.

— Пока. — Он протянул руку к своему пальто и достал из кармана сложенный вдвое лист бумаги. — Это специальная лицензия, которая будет скоро подтверждена.

Она увидела фамилии, вписанные летящим почерком.

— А ты, оказывается, был в себе уверен.

— Не уверен, а просто упрям. Мы останемся в Эбби на несколько дней, чтобы твои друзья смогли присутствовать на свадебной церемонии. А после этого поедем домой.

Домой. Слово вдруг приобрело новое значение.

— Я знаю, что Эбби всегда будет занимать особое место в твоем сердце, — продолжал Гриф. — Но я надеюсь, что отныне ты будешь считать своим настоящим домом Хадден-Холл. Там, где ты пустишь корни. Вырастишь своих детей. Там, где мы вместе состаримся. — Его взгляд упал на картину Редуте. — Думаю, Хадден-Холл тебе понравится. И я уже придумал, где мы повесим эту картину.

— У меня просто нет слов…

— В таком случае давай соберем вещи и поскорее отправимся в путь. — Гриф помог ей встать. — Самая трудная часть пути у нас уже позади, — пробормотал он, целуя ее в шею. — А впереди нас ждет… — Он подмигнул. — Нашу первую ночь в твоем новом доме ты проведешь в постели из лепестков роз.

Когда двуколка въехала во двор Лит-Эбби, Грифу показалось, что даже его каменные стены почувствовали, что с них сняли тяжелую ношу. Колонны как будто выпрямились, а классические цоколи стали немного выше.

Элизе тоже так показалось.

— Смотри, этот дом выглядит счастливым! — воскликнула она.

— Это потому, что он чувствует: его любят. Красивая вещь радует всегда. Его прелесть даже становится больше и никогда не исчезает без следа.

— Как красиво, — пробормотала она. — Это из поэмы Китса?

— Нет. Это Эндимион.

— Я восхищаюсь его творчеством.

Гриф улыбнулся, радуясь тому, что ей нравится его любимый поэт.

— Надо послать записку Гасси. Она будет беспокоиться.

— На самом деле я попросил кучера проехать мимо ее дома и привезти ее к нам к праздничному ужину. Надеюсь, после твоего братца в погребе осталось несколько бутылок приличного шампанского.

— Мы с Тревором спрятали несколько бутылок марочного вина в месте, о котором Гарри не знает. Гасси сообщила мне, что если бы она была лет на сорок моложе, то поборолась бы за твою любовь.

— Если бы она была на сорок лет моложе, я бы вас обеих увез куда-нибудь на Восток и устроил там гарем.

— Ха! Тебе не поздоровилось бы…

Она вдруг замолчала. Он проследил за ее взглядом и увидел высокую фигуру мужчины, стоявшего при входе в дом.

— Черт, — прошептал Гриф. — Что здесь делает Кэмерон?

Какова бы ни была причина, он не позволит своему другу расстроить Элизу.

— Не волнуйся, любовь моя, — ободряюще улыбнулся он Элизе, неожиданно почувствовав, что ему хочется защитить свою будущую жену. Теперь он понял реакцию своего друга Коннора, когда Алекса Бингем оказалась в опасности. — Уверяю тебя, что я не позволю Кэмерону омрачить наш день.

Элиза кивнула, но не спускала глаз с Кэмерона.

— Я уж было подумал, что домоправительница ошиблась и ты куда-то уехал, — сказал Кэмерон, когда двуколка остановилась.

Гриф бросил на друга предостерегающий взгляд.

Делая вид, что ничего не заметил, Кэмерон протянул руку Элизе, помогая ей сойти на землю. Другую руку он держал за спиной.

— Кэм, — прорычал Гриф, но замолчал, пораженный красотой букета.

— Это вам, — сказал Кэмерон, протягивая Элизе смешанный букет. — Я надеюсь, что я правильно понял тайный язык цветов. Самый главный — это лиловый гиацинт, который говорит: «Простите меня, пожалуйста». Я также взял на себя смелость добавить лаванду, означающую восхищение, и львиный зев, который символизирует грациозную силу. И наконец, здесь присутствуют побеги инжира для будущей радости и плющ, означающий дружбу. Потому что я очень надеюсь, что мы станем друзьями.

Элиза улыбнулась:

— Мне очень бы этого хотелось, мистер Дэггетт. Какой замечательный жест, но, если честно, извиняться вам незачем. Разве можно вас винить в том, что вы так предупредительны.

Кэмерон пожал плечами:

— Мне ли не знать, что есть вещи, которые не всегда такие, какими кажутся. Возможно, — добавил он игриво, — мне следовало бы добавить в букет маргариток, означающих терпение, потому что оно вам понадобится, да простит меня Хадден. Он иногда может быть чересчур раздраженным. Впрочем, мне кажется, что вы не нуждаетесь в советах относительно того, как надо обращаться с Грифом. Моту лишь констатировать, что любовь приручила еще одного из церберов.