– Непонятный? Что вы этим хотите сказать?

– Думает гораздо больше, чем говорит, если вы меня понимаете. Терпеть не мог свояка. Между прочим, дал мне хороший совет в связи с моими финансами. Свел с одним отличным человеком в Сити по фамилии Карвел. И помог мне купить очень выгодные акции. Удачная сделка.

– Это очень полезно. Вот это.

– Что именно?

– Очень полезно получить выгодный совет в том, что касается финансов.

– О да. А говоря о финансах, что вы думаете о…

Эмили двинулась дальше. Голова у нее кружилась от случайных обрывков разговоров и каких-то неясных мыслей; она думала, что обо всем этом надо рассказать Шарлотте.

– Ну, конечно же, я читаю газеты каждый день, – сказал мрачно Мика Драммонд.

Он стоял у окна библиотеки маленького дома, который купил примерно полгода назад, перед самой свадьбой, решив, что его квартира слишком мала для его новой семьи. Дом, в котором он жил с первой женой и где выросли дочери, он, овдовев, продал. К тому времени дочери вышли замуж, его преследовали воспоминания о прошлом, и он, что было ему несвойственно, чувствовал себя очень одиноким.

Теперь все было иначе. Он ушел со службы, чтобы жениться на Элинор Байэм, женщине, пережившей трагедию, породившую массу сплетен в обществе. Он любил ее достаточно глубоко и искренне, чтобы счесть свою отставку пустячной ценой за постоянное и приятное ее присутствие рядом с ним.

Нахмурившись, он смотрел на Питта; его длинное нервное лицо, серьезные глаза и аскетическая складка губ – все выражало озабоченность.

– Хотел бы я сказать по этому поводу что-либо обнадеживающее, но с каждым новым событием все больше теряюсь в догадках. – Он сунул руки поглубже в карманы. – Вы обнаружили какую-нибудь связь между убийствами Уинтропа, Арледжа и этого бедняги, кондуктора омнибуса?

– Нет. Но, возможно, Уинтроп и Арледж были знакомы, или, точнее сказать, зять капитана, Митчелл, знал обоих, – ответил Томас, удобно расположившийся в большом зеленом кресле. – Однако то, что касается кондуктора, для меня – сплошная загадка. Люди, подобные Уинтропу, омнибусами не пользуются. Арледж мог бы, но все это маловероятно.

Драммонд стоял спиной к горящему камину и с тревогой глядел на Питта.

– Почему? Что заставляет вас думать, что Арледж способен был воспользоваться омнибусом? Почему человек его положения мог сделать подобную вещь?

– Я уже сказал, это маловероятно, – ответил Питт. – Но он был… влюблен.

Драммонд слегка улыбнулся.

– Вы хотите сказать, что у него была любовница?

– Нет, – вздохнул Питт. – Не хочу. Просто сказал то, что сказал. Это была не такая связь, которую он позволил бы себе обнародовать. И поэтому мог воспользоваться омнибусом.

– Хотя вы в это и не верите, – закончил за него Драммонд. – Была ссора? – Он пытливо всматривался в Питта. – Но вас такой вывод не удовлетворяет?

Томас сидел, глубоко задумавшись. Легкого ответа тут не было.

– Да, это вполне возможно. Но дело в том, что я встретился с тем человеком, – тихо сказал он. – И тот был просто в отчаянии. О, я знаю, это не значит, что он его убил, хотя люди убивали и убивают тех, кого любят, а затем погибают от горя и угрызений совести. Но мне не верится, что он из их числа.

Драммонд закусил нижнюю губу.

– Я бы удивился, если бы и Фарнсуорт рассматривал события подобным образом.

– О нет, он на это не способен, – Питт отрывисто рассмеялся. – Но так как нет никаких оснований связывать Карвела со всем, что касается Уинтропа и Йитса, я отказываюсь смотреть на вещи глазами Фарнсуорта.

Драммонд опять пристально взглянул на него, и Питт ощутил какую-то все возрастающую неловкость.

– Пока я не установил никакой связи между ними тремя, – продолжал он. – Были только очень поверхностные деловые отношения. И я не верю, что все эти убийства как-то связаны с деньгами.

– И я тоже, – сказал Драммонд. – Во всем, что произошло, чувствуется веяние страсти, даже безумия; это следствие чего-то, что, благодарение богу, встречается гораздо реже, чем жадность. Но я не могу понять, что это такое. – Голос его звучал неуверенно. – Возможно, это некая странность… – Драммонд замолчал.

Питт не перебивал, уверенный, что его бывший начальник продолжит свою мысль. Он видел борьбу противоречивых чувств, отражавшуюся на лице Драммонда, как тот с трудом подбирает слова, чтобы выразить встревожившую его мысль.

– Может быть, это имеет отношение к «Узкому кругу»? – Драммонд опять пристально взглянул на Питта. – Конечно, кондуктор омнибуса вряд ли вхож в него, хотя ничего невозможного нет.

– Вы думаете, это связано с каким-то предательством в «Узком кругу», – удивился Питт, – и убийство было своего рода карой за что-то? Не слишком ли это…

– Странно? – докончил Драммонд. – Возможно. Но вы, наверное, не подозреваете, Питт, насколько они влиятельны и, разумеется, насколько жестоки.

– Своего рода казнь? – засомневался Томас, подумав при этом, что собственные трудности, пережитые Драммондом, несколько искажают его видение вещей. – Пожалуй, им более свойственно погубить репутацию человека, оклеветать его в обществе, перестать оказывать кредит, востребовать сразу все долги? Это же в высшей степени эффективный способ расправы. Люди стреляются из-за менее существенных причин.

– Да, мне это известно, – ответил мрачно Драммонд. – Некоторые так и поступают. Но Уинтроп служил на флоте. И они иначе не могли его достать.

Томас чувствовал, что у него на лице написано недоверие, и не мог его скрыть.

– Послушайте, Питт, – Драммонд весь напрягся, взгляд его был мрачен. – Я знаю об «Узком круге» гораздо больше вашего. Вам знакомы только его нижние слои, люди вроде меня, которые вращались в нем, не понимая истинную цену любезности членов «Круга» и их способности оказывать мелкие услуги. Это слой Зеленых Рыцарей.

Драммонд немного покраснел, но разговор был весьма серьезным, и он преодолел свое смущение.

– Я сам к ним принадлежал, чем-то был им обязан, но, в общем, неискушен. Ступенью выше стоят Пурпурные Рыцари. Это те, кто уже зарекомендовал себя должным образом; они повязаны кровью, и им нет пути назад. А сверху восседают Повелители Серебра. Они обладают властью наказывать и награждать. Но, Питт, над ними стоит Главный Порфироносец… – Драммонд опять вгляделся в лицо Томаса. – Ладно! – воскликнул Драммонд, и в его голосе неожиданно прозвучало раздражение, чего Питт прежде за ним не замечал. – Улыбайтесь, если хотите. Все это может показаться нелепостью – и, да, во всем этом есть некий абсурд. Но нет ничего смешного во власти, которой обладает этот человек. Это тайная власть, и для членов «Круга» – абсолютная. Если он приговорит человека к разорению или смерти, приговор будет приведен в исполнение. И поверьте, Питт, исполнители приговора пойдут на виселицу, но не выдадут Главного Порфироносца.