Перепрыгнув через него, спецы упали, и тут же по остаткам двери ударили автоматы. Стреляли часовые, и огонь велся из четырех автоматов с двух позиций в глубине коридора. Это мгновенно определил Сургин по вспышкам выстрелов. По этим вспышкам и ударили в ответ агенты ФСБ. И их пули достигли цели, в отличие от пуль противника.

Несколько бесшумных очередей, направленных на вспышки, уничтожили внутреннюю охрану. Ей просто негде было укрыться в коридоре.

Андрей с Павловым поднялись и двинулись по задымленному коридору. Сургин крикнул:

— Карнаухов! Подполковник Карнаухов!

В ответ:

— Тут я! Уши заложило, мать иху! Кто вы?

— Российский спецназ! Или незаметно?

— Заметно! Ну работаете вы, ребята… слов нет!

— Ты-то где находишься?

— В третьей справа камере. Закован в цепи!

— Но это мы исправим!

Сургин повернул голову к Павлову:

— Славик, нырни в конец коридора, как бы кто из этих эмирских шакалов подлянку под конец не подкинул, а я займусь узником!

Капитан, припав к противоположной стене, начал сближение с расстрелянными позициями спецкараула.

Когда Андрей несколькими выстрелами сбил амбарный замок и отодвинул засов, открывая вход в камеру, услышал голос Павлова:

— С охраной порядок, командир! Возвращаюсь!

Сургин вошел в камеру. Тусклый свет указал место заточения. Карнаухов лежал на металлической кровати, прикованный цепями к скобам шероховатой стены.

Андрей подошел к Карнаухову:

— Да, прибили тебя к койке, Виктор Степанович, крепко, видимо, опасались сюрпризов, а ну-ка подними конечности!

Карнаухов с трудом и по очереди поднял руки и ноги. Андрей перебил цепи. Оковами сейчас заниматься было не время. Он спросил подполковника:

— Сам пойти сможешь?

— Попробую! Должен, вроде каждый день лежа разминался, насколько цепи и охрана позволяли.

Сургин улыбнулся:

— А ты ничего мужик! Держишься геройски, уважаю!

На что Карнаухов ответил:

— Что ж мне перед ними, слюни пускать? Не на того напали.

— Ну, вставай, вставай, а ты, Славик, – Андрей повернулся к подошедшему Павлову, – помоги разведчику!

Сам же руководитель операции вызвал по связи людей в «Ниссане»:

— Прикрытие, я – Первый! Доложи обстановку!

По-прежнему совершенно спокойный голос произнес:

— На улице перед тюрьмой все без изменений.

— Тогда внимание, начинаем выход из зоны и сразу отход! Приготовьтесь!

— Готовы, Первый!

— Добро!

Андрей переключился на Семашина.

А майор был в кабинете начальника тюрьмы.

Абидин Даяни взмолился:

— Не убивайте меня, прошу вас! Дома семья, две жены, шестеро детей! Клянусь, я буду сидеть как мышь, пока вы не скроетесь. А хотите, свяжите меня. Веревка в шкафу, а наручники в столе. Пощадите!

Семашин задумался. Шестеро детей. Жены, черт с ними, им новых мужей найдут, а вот дети?..

И в принципе Семашин уже готов был подарить Даяни жизнь, но услышал хорошо слышимые из открытого окна и явно приближающиеся от центра переливы сирен полицейских машин.

Он перегнулся через стол и увидел кнопку рядом с ногой начальника тюрьмы.

Тот завизжал:

— Не надо! Я обязан был сделать это! Обязан! Не убивайте!

Но Семашин, вскинув автомат, всадил в голову тюремщика очередь девятимиллиметровых пуль, расколовших череп Даяни и сбросивших его тело на пол.

Процедил сквозь зубы:

— Шакалья порода! – Повернулся к подчиненным: – Ну что стоим? Василий, – обратился он к одному из спецов, – быстро на ближайшую вышку! Как увидишь полицейские машины, останови их! Вперед!

Спецназовец, которого майор назвал Василием, тут же рванулся на выход.

В это время рация Семашина издала сигнал вызова:

— Скат? Первый! Ты отошел?

— Пока нет!

— Что за причина?

— Да проблема одна организовалась!

— Решил?

— Решил! И начинаю движение к воротам! К тюрьме приближается наряд полиции! Я одного своего на вышку поднял, чтобы встретил арабов!

Сургин одобрил действия командира морского спецназа:

— Правильно сделал! Но давай уходить! Встречай меня у выхода из подвала!

— Принял! Наш клиент жив?

— Жив! Цел и невредим!

— Это радует!

— Давай, до встречи!

Офицеры одновременно переключили радиостанции на режим приема-передачи и начали движение на выход. Семашин с подчиненным вниз. Сургин с Павловым и Карнауховым вверх. Подполковнику пришлось помогать. Время, проведенное практически в неподвижном состоянии, дало о себе знать онемением ног. Но Вячеслав, схватив подполковника под руку, без труда потащил Карнаухова по лестнице.

Вышли офицеры с узником Шаргаура на тюремный двор одновременно. Боец Семашина навел автомат на здание, огороженное колючей проволокой, готовый прикрыть огнем братьев по оружию. Но здание молчало. Либо в нем не было охраны, либо та посчитала не нужным серьезно осложнять себе жизнь, рискуя вполне реально расстаться с нею!

Переливы сирен звучали совсем близко.

Андрей взглянул на одну вышку – никого! Перевел взгляд на противоположную. Есть! Боец морского спецназа припал к пулемету! Оказывается, сверху тюрьму прикрывали станковые пулеметы! Сейчас это было на руку спецназу, а вот ранее… Хорошо, что сразу удалось снять часовых с вышек. Иначе, если хотя бы один из них… Но что об этом теперь говорить!

Сургин повел бойцов к воротам, где их ждал микроавтобус «Ниссан».

Услышал вызов рации, ответил:

— Первый на связи!

— Говорит Прикрытие! Со стороны центра приближаются две полицейские машины!

— Принял! Вам никаких действий не предпринимать! Контролировать противоположную сторону улицы и подходы из проулков!

— Понял, Первый, выполняю!

И тут с вышки ударил пулемет.

Сигнал тревоги, поступивший в полицейский участок Эль-Саида из тюрьмы, заставил дежурного офицера поднять весь его личный состав, находящийся в это время на дежурстве, а точнее, на участке, готовясь к смене. Быстро вооружившись американскими винтовками «М-16», арабы на двух «Фордах», включив сигнализацию, понеслись к Шаргауру. Полицейские видели черный столб дыма, поднимавшийся над городом, но даже представить не могли, ЧТО на самом деле произошло в тюрьме! Поэтому так беспечно выскочили на улицу, ведущую к воротам тюрьмы. Они заметили стоявший возле открытых почему-то ворот Шаргаура микроавтобус и приготовились к его захвату. Но по полицейским машинам вдруг ударил пулемет с одной из сторожевых вышек тюрьмы. Стрелок Семашина бил прицельно, благо патронов в ленте было предостаточно, а цели, просматриваемые как на ладони, вдобавок к этому еще и приближались. Остановись «Форды» сразу после поворота, а лучше до него, да высади из салонов копов, ситуация резко изменилась бы! А так жертва сама шла в пасть хищника. Пулеметные очереди накрыли две машины плотным огнем, почти мгновенно расстреляв сидевших в «Фордах» полицейских. 7,62-мм пули легко пробивали корпус машины. Потеряв управление, передний «Форд» врезался в забор тюрьмы. Второй воткнулся первому в багажник, как раз с той стороны, где находился топливный бак, который от удара взорвался. Машины охватило пламя, создавая с той стороны естественный заслон для возможных пеших полицейских сил, а главное, от зевак, присутствие которых в данный момент у тюрьмы было для российского спецназа крайне нежелательно.