они увели тебя?

Пенамор стиснул зубы, бросил на Соню змеиный взгляд и снова посмотрел на королеву.

— Я говорю только то, что ты должна услышать.

— Уйди!

Он поднял обе руки в жесте умиротворения и ушел.

Соня встала и закрыла за ним дверь. Хотя леди Соня и не была привлекательной женщиной, она знала, как себя подать. Сегодня на ней была бирюзовая мантия с отделкой цвета слоновой кости, которая оттеняла ее аккуратно собранные темные волосы. Ее осанка всегда была безупречной, исполненной спокойного достоинства.

— Было неразумно прогонять его таким образом, — сказала она.

Не упрек или дерзость, просто отражение мыслей Тэсары; то, к чему Соня проявляла дар с тех пор, как поступила на службу к Тэсаре.

Тэсара потерла лоб, ища ясную мысль, путь сквозь эту дымку страха и отчаяния.

— Не зови пока остальных. Я хочу мгновение покоя.

— Как пожелаете, моя Королева.

Она закрыла глаза, чтобы избавиться от головокружения.

— Принести чашку чая?

— Да.

Юбки Сони шуршали, когда она ходила по комнате, ее ноги в туфлях заглушали отголоски ярости Пенамора. Чашка, которую она принесла, согрела замерзшие руки Тэсары; ароматный напиток успокаивал и пробуждал ее чувства.

Соня смешивала травы так, что всегда освежала Тэсару, независимо от ее настроения. Пока королева пила, дама сидела рядом с ней с хмурым взглядом на курносом лице.

— Что нам делать, моя Королева?

Тэсара глубоко вдохнула.

— Мы должны найти выход отсюда, пока смерть не забрала нас всех.

— Убежать?

— И забрать с собой Элиасару.

Соня медленно покачала головой.

— Мы не можем покинуть Мойсехен без позволения и защиты лорда Пенамора.

— У меня есть горстка охранников, которые мне верны. Никто не остановит нас, если мы покинем замок. Мы могли бы найти способ уйти без лишнего шума, затем спуститься к пирсам и уплыть по реке на лодке. Мы были бы в Рёнфине раньше, чем кто-либо…

— Даже если бы мы обеспечили безопасный проход и избежали преследования людей Короля-Мага, ваш отец не принял бы нас, если бы мы ушли, как воры в ночи.

Тэсара отставила чашку. Ее желудок восстал против правды. Страх пронзил ее шею. Соня была права. Король Лианос объявит ее позором для своего дома и королевства.

— Эта ведьма забрала моего сына, — ее голос дрожал, когда она потянулась вперед и обхватила запястье Сони. — Она убьет мою дочь. С исчезновением принцессы не останется ничего, что защитит меня от холодных амбиций Короля-Мага. Я тоже умру здесь, от его или ее рук. Почему мой дядя этого не видит?

— Возможно, Пенамор разделяет ваши опасения, но не хочет их признавать. Будущее Рёнфина тяготит его сердце. Если мы оставим Короля-Мага наедине с этой госпожой, они породят больше себе подобных. Рёнфин окажется в ловушке с галийскими волшебниками на одной границе и королями-магами Мойсехена на другой. В тот день, когда они решат оспорить наши земли, наши люди будут убиты между ними.

Поражение тяжело легло на плечи Тэсары. Она снова откинулась на подушки.

— Я всего лишь женщина. Я не могу стоять на пути таких ужасных сил.

— Вы — королева.

— Королева без защиты от проклятия мага.

— Она всего лишь волшебница, — тихо поправила Соня, — и в глазах короля она, прежде всего, женщина.

Тэсара искоса взглянула на свою фрейлину.

— Что ты имеешь в виду?

— Она покорила его сердце. Когда-нибудь она его сломает.

— Скорее всего, он сломает ее.

— Она предаст его с другим мужчиной, — сказала Соня. — Это просто вопрос времени.

— Только дура станет наставлять Королю-Магу рога.

— Ведьмы — дуры. Это ясно во всех анналах.

Тэсара изучала лицо Сони, опасаясь триумфа, блестевшего в ее карих глазах.

— Ты действительно веришь, что она предаст его?

— Ходят слухи, что у нее было много других, прежде чем она попала в постель короля. Почему это должно измениться сейчас?

Дрожь пробежала по Тэсаре при воспоминании обо всех этих историях: несчастные юноши, побежденные в лунных полях, трубадуры, работавшие в Круге Мага Кори, повстанцы, сражавшиеся против Короля-Мага. Мужчины и женщины. Некоторые шептали, что даже маг Кори поддался ее удовольствиям.

— Слухи, — сказала она. — Они придуманы, чтобы скоротать скучные зимние ночи. Нам нужно нечто большее, чем слухи, чтобы настроить Короля-Мага против нее. Даже если все, что они говорят, правда, не имеет значения, как она вела себя до сих пор. Что будет важно королю, так это то, как она будет вести себя с этого момента.

— История порождает подозрения, — настаивала Соня. — Именно подозрения Кедехена приговорили Бриану из Восточной Селен к башне. Если мы будем умны, моя Королева, подозрения Короля-Мага осудят и Эолин.

— Он не стал бы слушать меня, какими бы неопровержимыми ни были доказательства. Сначала он осудит меня за то, что я вообще сомневалась в ней.

Соня наклонилась вперед и взяла руки Тэсары в свои.

— Не стоит недооценивать свою силу. Жители Мойсехена полюбили вас. Жители видят в вас хорошего, щедрого и сострадательного человека. Благородные семьи восхищаются вашей красотой и изяществом. Даже среди магов у вас появились друзья. Очень немногие в этом королевстве желают вернуться во времена Кедехена. Им не нужна еще одна ведьма в постели короля, тем более на троне. Многие поддержат вас, если мы выступим против нее.

— Этого было бы недостаточно. Даже ты утверждала, что никто не может превзойти ее силу, кроме самого Короля-Мага. Сколько бы у меня ни было союзников, они не могут защитить меня или мою дочь от проклятий этой женщины.

— Боги защитят вас, моя Королева, — заверила ее Соня. — Боги Грома всегда защищают истинных и праведных.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

Судьба

Вечером Эолин и Акмаэль поднялись по узкой винтовой лестнице юго-восточной башни к крепостным валам. Ветерок был теплым, звезды только начали зажигаться на темнеющем небе. Факелы шипели и вспыхивали в ответ на меняющийся ветер. От их пламени поднимался дым, несущий ароматы горящей смолы и обугленного дерева.

Эолин держалась к своему королю, положив руку на сгиб его руки. Они шагали вровень друг с другом по каменной дорожке, часовые приветствовали их по пути.

Присутствие Акмаэля вызывало чувство постоянства посреди такой суматохи. Он остановился и устремил взгляд за Город к горизонту, уже потерянному в сгущающихся сумерках. Эолин подозревала, что его мысли были о Римсавене и узкой дороге, которая вела оттуда к перевалу Эрунден, где ждали сырнте.

— Покои для тебя готовятся