Уже опускались вечерние сумерки, светильники тускло освещали коридоры и лестницы дворца. Я брела по ним в полной тишине. Куда? Я и сама не знала.

Что я делала? Зачем? Его ли я искала?

Вдруг что-то мелькнуло за витражом окна. Я прижалась к цветным стеклам узора и на широком балконе увидела мечущегося из угла в угол Джулиана. Он все также держался за голову и что-то отчаянно бормотал себе под нос. Его вид все ещё вызывал у меня немалый шок, а точнее наличие у него живого тела.

Вот он, там, за стеклом витража. Нас разделяло лишь стекло и небольшое пространство балкона. И что теперь? Ведь я его зачем-то искала. Зачем?

Я развернулась и уже собралась трусливо рвануть к лестнице, убежать обратно в комнату. Но что-то удержало меня от этого. Я вновь развернулась, и посмотрела туда, где метался этот красивый обнаженный мужчина, рвав на себе в отчаянии волосы. И боль затопила моё сердце. Он страдал, ему было больно. А мне было больно потому, что он испытывал эту боль.

И вдруг в моей голове прозвучала мысль: «Не надо думать ни о чём, просто иди к нему».

Я шагнула под арку балкона и замерла.

Увидев меня, он остановился и глубоко вздохнул. А я напротив, утратила способность дышать, так как увидела это великолепное мужское тело во весь рост с широкими плечами, крепкой грудью, красивыми мускулами рук, рельефным животом и стройными длинными ногами. Его немного отросшие светлые волосы падали на лицо небрежными прядями, закрывая от меня его выражение. У него был гордый профиль и волевой подбородок, а еще четко очерченные скулы. Это было лицо настоящего мужчины, суровое и привлекательное одновременно. А его глаза цвета грозового неба, они притягивали и завораживали.

— Не приближайся, — услышала я его чуть хрипловатый голос, и в его интонации я отчетливо почувствовала боль.

— Почему? — спросила я осторожно.

— Я могу навредить тебе, — проговорил он обреченно и отвернулся к периллам балкона, — Сущность лича пытается подавить во мне разум. Я почти не контролирую себя. Я сделал тебе больно и чуть не…

— Но ты же смог остановиться, — проговорила я с надеждой, — Я не верю, что ты способен причинить мне зло.

Он упал на колени и закрыл своё лицо руками.

— После того, что я чуть не сотворил с тобой, ты должна ненавидеть меня. Простишь ли ты меня когда-нибудь, — отчаяние и боль в его голосе рвали мне душу.

Я робко приблизилась к нему и положила свои руки ему на плечи.

— Я вернулась, Джулиан, — тихо проговорила я, — Я вернулась к тебе, к личу, что вселял в меня страх и трепет.

Он поднял на меня свои полные страдания глаза, и всё дрогнуло у меня внутри. Я опустилась рядом с ним на колени и обхватила его лицо своими ладонями, как он когда-то. Мне никогда не забыть того момента, когда он взял моё лицо в свои холодные руки, а потом произнес: «Если бы я мог, то сейчас я бы тебя уже неистово целовал».

И вдруг возбуждение пробежало по всему моему телу. Ведь теперь он может это сделать.

— Поцелуй меня, — тихо попросила я его и неуверенно прижалась своими губами к его губам.

И вдруг он обхватил меня своими руками, а его губы смяли мои в страстном горячем поцелуе. Да, вот он, тот неистовый поцелуй. Он целовал меня как оголодавший зверь, как приговоренный к смерти человек, как в последний раз в его жизни.

— Мммм, — простонала я, так как он сжал меня в своих объятиях слишком крепко.

— Что? Что-то не так? — отстранился он от меня.

— Нет, все хорошо, просто ты слишком сильно сжал меня.

— Прости меня, — проговорил он хрипло, вновь завладев моими губами, но на этот раз нежно и бережно обнимая меня за плечи.

Он подхватил меня под ягодицы и усадил на себя. Мои ноги сами обхватили его за талию, а руки за шею. Он нес меня по коридорам дворца, продолжая неистово целовать. И в этом головокружительном водовороте невероятных ощущений я и не заметила, как мы вернулись в комнату.

Он бережно положил меня на кровать и отступил.

— Я пойму, если ты меня прогонишь. Я боюсь не сдержаться и причинить тебе боль. Я могу потерять контроль над собой, — проговорил он, с напряжением сжимая свои кулаки.

Сколько страсти было в его взгляде, он практически раздевал и пожирал меня взглядом. Я почувствовала, как моё сердце стало биться чаще, как внизу живота стал скручиваться тугой узел, и как между ног стало влажно. Вдруг моя одежда стала казаться мне нестерпимо тесной и душной. Мне захотелось поскорее избавиться от всего того, что было сейчас на мне, что разъединяло нас.

— Я верю, что ты будешь нежным, — робко произнесла я, а затем стала медленно расстегивать на себе блузку.

За блузкой последовали брюки. Ещё мгновение, и я уже лежала перед ним обнаженная и трепещущая. Я протянула к нему свою руку и произнесла:

— Ты будешь нежным, Джулиан?

Глава 47

Джулиан

— Ты будешь нежным, Джулиан? — произнесла она робко.

Демонова бездна! Она смотрела на меня такими глазами… Меня аж всего трясло от избытка разных чувств. Меньше суток прошло с того момента, как я обрел тело. Запахи, звуки, ощущения, всё обрушилось на меня какой-то безумной лавиной. Я знал, что будет трудно, тяжело, и даже больно, и что сущность лича, глубоко сидевшая во мне, будет бороться, стремиться поработить мой измученный разум.

Когда Никсаэлла вернулась в замок, когда я услышал её звенящий голос, эхом разносившийся по этому пустому и холодному дворцу, я не поверил собственным ушам.

Я рванул к двери кабинета и вдруг увидел её. Она стояла в центе холла, такая растерянная и возбужденная. Она звала меня, говорила, что вернулась ко мне, что не смогла уехать. Счастье и неверие обрушилось на меня, но вместе с этим и безумие. Сущность лича возликовала внутри. «Она — твоя, возьми её. Возьми то, что принадлежит тебе», — кричало у меня в голове. И вдруг красная пелена упала на мои глаза. Я не мог контролировать себя, не мог сдерживать. В тот момент я хотел лишь одного, взять её, сделать своей, заклеймить, стать её господином и повелителем, быть первым и единственным её мужчиной.

Всё, что происходило дальше, было словно в тумане. Я не понимал, что делал, не осознавал всего происходящего. Лишь одно я ощущал, страшный животный голод, безумную