Хоуг улыбнулся:

— Нет, просто остановились ненадолго. Мы же никуда не спешим. — Из лежавшего на полу полиэтиленового пакета он достал бутылку вина и два бокала.

Джоанна рассмеялась:

— Вы это серьезно?

— Я понимаю, с утра пораньше вроде как рановато, но мы же на отдыхе.

— Нет, я имела в виду… Просто думала, что вы не вино пьете, а чего-нибудь покрепче.

— Вино — в особых случаях.

— А-а… — протянула Джоанна, не вполне понимая, почему этот случай получил статус особого.

— Еще у нас есть хлеб с сыром, — сказал Хоуг, доставая из пакета продукты. — Копченая лососина. Яблоки. Вот, пожалуйста, угощайтесь.

— Спасибо. — Джоанну слегка замутило — от качки и палящего солнца.

Хоуг протянул ей бокал и откупорил бутылку — шардоне из урожаев Фингер-Лэйкс. Он налил сначала Джоанне, потом себе и поднял свой бокал.

— За вас, — сказал он.

Джоанна видела свое отражение в его очках. Она чокнулась с его бокалом и сделала малюсенький глоточек. Малюсенький, потому что не любила белое вино.

— Вы очень симпатичная женщина, — проговорил Хоуг абсолютно ровным тоном ученого, констатирующего научный факт. Таким же тоном он мог бы сказать: «Это очень старое дерево» или «Это очень большая рыбина».

— Спасибо, — сказала Джоанна, все больше реагируя на качку.

Хоуг снял очки, посмотрел на нее пристально и внимательно и сказал:

— Вашему мужу должно быть стыдно, что он не оценил вас. Тем самым он показал себя полнейшим дураком.

Джоанна не знала, что ответить, и недоумевала, почему он снял очки.

— Идите сюда, — мягко предложил Хоуг.

«Неужели полезет целоваться?» — запаниковала Джоанна, всеми кишками чувствуя качку.

— Кажется, меня сейчас стошнит, — жалобно проговорила она. — Давайте поедем обратно?

Хоуг посмотрел на нее внимательно и сказал:

— Хорошо. — Он старался не показать своего разочарования, но Джоанна уловила в его голосе напряженные нотки.

Он завел мотор, и яхта пришла в движение.

Но Джоанна не чувствовала себя лучше, у нее и вправду случился приступ морской болезни.

Хоуг, должно быть, предвидел подобное, потому что вдруг достал из пакета какие-то похожие на коричневый сахар неровные кусочки.

— Вот, возьмите, — сказал он, протягивая кусочки ей. — Это кристаллизованный имбирь. Возьмите один и пососите какое-то время. — Голос его был ровным и бесстрастным, от того воодушевления, когда он предлагал экскурсию на маяк, не осталось и следа. — Еще можете попробовать заткнуть одно ухо пальцем. Если не поможет, то лягте на спину на палубе.

— Спасибо.

Имбирь Джоанне понравился и даже немного помог, зато ей не понравилось и даже разозлило, что Хоуг стал так примитивно подкатывать к ней, хотя знал, что она переживает сейчас не лучшие времена. Она-то полагалась на его робость и на отсутствие всякого сексуального интереса и просто хотела, выбравшись на эту морскую прогулку, убежать от обыденности на часок-другой. И не то чтобы она отвергала приставания с его стороны, просто была к ним пока не готова, а теперь все безвозвратно испорчено. Ведь он наверняка обиделся, решив, что она нарочно подгадала с этой тошнотой. Но неужели он не мог подождать, когда они хотя бы вернутся на берег? Неужели не понимал, что на яхте она чувствовала себя чем-то вроде пленницы?

Так, закрыв глаза и заткнув пальцем одно ухо, Джоанна дождалась, когда Хоуг, без дальнейших разговоров, доставил ее на берег. Когда они подошли к причалу, ей мгновенно стало легче. Даже настроение улучшилось. Но она видела, что Хоуг все еще обижен.

Теперь ей, конечно, хотелось поправить дело — плохо, если останется какая-то неловкость между ними, И не хотелось навсегда терять «Соловьи».

Когда «Сьюзан» пришвартовалась, Хоуг помог Джоанне сойти на причал. Хамом он не был, это она точно знала. И еще знала, что на этом все закончилось.

— Я, наверное, останусь здесь, повожусь с ней, — сказал Хоуг сухо, имея в виду яхту. — Надеюсь, вам лучше?

Джоанна видела, что слова эти дались ему нелегко. Возможно, он не предпринимал попыток ухаживать за женщиной уже много лет и теперь, конечно, был глубоко уязвлен. Столь же глубоко, сколь глубоко было его желание не показать этого.

— Вы меня извините, — сказала Джоанна. — Но вы же, конечно, понимаете, что для меня такое путешествие в новинку, и…

Хоуг сделал предупреждающий жест рукой:

— Не нужно никаких объяснений. У нас получилось вполне удачное путешествие. Как-нибудь увидимся в баре. — С этими словами он повернулся и спустился на борт яхты.

Джоанна хотела сказать ему еще что-нибудь — что он ей нравится и что она не хочет, чтобы он сдавался и отступал. Но к таким словам она сама еще не была готова. Поэтому пошла прочь, не осмеливаясь даже оглянуться. Только уже придя домой, она обнаружила, что шкиперская фуражка все еще красуется у нее на голове.

— Хоть ко дну не пошли, и то спасибо, — сказала Джоанна, чавкая аппетитными креветочками, которые Черри приготовила по старинному семейному рецепту со всякими специями. — По-моему, это было самое приятное из всего путешествия.

— Неужели было так плохо? — спросила Грейс, тоже очистив себе креветку и бросив панцирь в общую мисочку на середине стола. — Что у вас там произошло?

— Он полез ко мне целоваться, — сказала Джоанна.

— Полез?! — сказала Черри. — Хочешь сказать, ты не дала ему этого сделать?

— Нет! — Джоанна энергично замотала головой. — Ну не могла я!

— Почему это? — спросила Грейс.

— Потому что, — ответила Джоанна. — Потому что он знал, что я развожусь, и по идее должен был проявить немного такта и не лезть ко мне со своими поцелуями посреди моря!

— Я надеюсь, он не оказался хамом? — спросила Грейс. — Было бы печально такое услышать о нем.

— Нет, нет! Он, конечно, не хам и не приставала. Просто очень одинокий человек, — поспешила уверить подруг Джоанна. Она вспомнила историю Хоуга, про то, как он потерял дочь и жену, и это объясняло многое, но, из уважения к Хоугу и к его мучительным попыткам побороть одиночество, она не стала трепать об этом языком с подружками. — Буду надеяться, что я не испортила вообще все.

— Из твоих слов можно понять, что это он все испортил, — заметила Черри.

— Нет, он тут не виноват. Он просто хотел поцеловать меня, вот и все. Я только надеюсь, что он не очень обиделся.

— А тебе он нравится? — спросила Грейс. — Ну, то есть ты вот, например, в его фуражке сидишь.

Джоанна совсем забыла про фуражку.

— Ой! — сказала она, дотронувшись до козырька. — Ну, я вообще-то не говорила, что он мне не нравится. Просто… я пока не готова.