— Что здесь произошло? — строгим тоном спросил майор, но ответом ему было повизгивание щенков. Собака отошла от Вовки и двинулась к щенкам, косясь на пришедших людей. — Ты ранен? Откуда кровь на бушлате?

— Д-да… кажется, ранен… ой! — схватился он за левую руку.

— Да у тебя бушлат порван! Почему покинул машину без приказа?!

— В туалет захотел… Потом… Потом услышал визг и решил заглянуть сюда… увидел как эти, — кивнул он на поверженных собак, — щенка растерзали, и решил помочь собаке. Она хорошая… мне помогла… не убивайте её…

Словно понимая, о чём речь, овчарка жалобно заскулила и присела рядом с кутятами. Те рванули к матери, пытаясь отыскать вымя. Один из спецназовцев попытался подойти к собаке, но встретил грозный рык.

— Подождите, я сам… — так, на коленках, Вовка осторожно подполз к овчарке. Та уткнулась ему в живот и снова заскулила. — Не плачь, твоих щенков никто не обидит. Товарищ майор! А давайте мы её к себе заберём? Ведь она нормальная.

— Она сейчас никого к себе не подпустит, — заметил второй спецназовец. — Пока щенки не подрастут, дохлый номер — на всех кидаться будет.

— Ну, ко мне же она подошла и даже защитила?

— Тут — да, теперь она тебе доверяет.

— Тогда я буду её охранять… Ой… — мальчишка снова скривился от боли в левом предплечье.

— А как мы их всех транспортировать будем? — спросил первый спецназовец.

— Найдём ящик деревянный, положим туда какую-нибудь дерюжку и Вовку к ним в придачу, — усмехнулся Мухин.

— Товарищ майор, а склад нашли? — всё ещё кривясь от боли, спросил Мочалов.

— Нашли, как и нескольких выживших. А вот тебе выговор за такие бездумные действия, понял?

— Так точно… ох…

* * *

По рассказам местных — их осталось всего двадцать четыре человека, Альма была сторожевой овчаркой. Не совсем чистокровной, но очень хорошо несшей службу по охране складских помещений. С приходом Чумы всё смешалось, и некому было следить за собаками. С кем и как повязалась Альма никто не мог сказать. Продуктов у местных было в обрез — спасал урожай картофеля, посеянный, как и в Тополиновке, предприимчивыми местными женщинами. Тем не менее, находилось что-то на кормёжку собаке, что худо-бедно, но не давало ей умереть. А, когда дети обнаружили, что собака ждёт щенков, то стали по-тихому от родителей её подкармливать. Но перед рождением щенков Альма спряталась, и никто не знал где. Вчера заболели двое детей, и местные боялись, что это Чума, поэтому попрятались по своим убежищам. Вовкины выстрелы заставили людей забеспокоиться и выслать «разведку», которая тут же была обнаружена спецназовцами. Так и познакомились.

И склад Росрезерва нашли. Он здесь был несколько специализированным: в дополнение к продовольствию в нижних этажах хранился большой запас стрелкового оружия, боеприпасов и дизельного топлива. И этот запас продуктов был достаточен не только Бэрской заставе — как её решили переименовать, но и самим тополиновцам — до следующего урожая они теперь точно протянут.

С Вовки сняли верхнюю одежду, перевязали и пока он, кряхтя и ойкая, потихоньку налаживал связь с анклавом, первый «Камаз» с продовольствием ушёл в Бэрск. Брали, в основном, консервы и макароны — то, что не требовало больших затрат топлива на их приготовление. В Тополиновке, узнав о складе и ранении Мочалова-младшего, решили экстренно подготовить колонну, усиленную одним автобусом для эвакуированных жителей посёлка и внедорожником — персонально для Вовки. Около двух часов пополудни эта колонна уже входила в Воронеж-45. Командовала колонной сама полковник медицинской службы. Быстро осмотрев сына, она для начала отругала его за самоуправство, а потом организовала его эвакуацию в анклав. И вот тут пришлось достигать компромисса между транспортировкой родного сына и эвакуацией Альмы со щенками. Вовка категорически не хотел оставлять собаку на попечение других. Он рассказал все подробности схватки с бродячими собаками и буквально умолял мать не бросать овчарку — ведь она никого больше к себе не подпускала. Мочалова, ворча, согласилась. Вовка сам подошёл к Альме, и четверть часа перетаскивал щенков в уютную деревянную коробку. Не глубокую, но и не позволявшую щенкам выскочить наружу. Поставив коробку рядом с собой, он пригласил Альму в салон. Та прыгнула внутрь, немного задев его по плечу, отчего тот скривился, но быстро улеглась у него в ногах и затихла. Мочалова открыла дверь рядом с водителем и хотела сесть, когда Альма угрожающе зарычала.

— Значит так, псина, — сказала Алёна с нотками металла в голосе. — Ты своих щенков защищаешь, а вот это — мой щенок. Хочешь ехать на новое место — терпи наше присутствие. Уразумела?

Овчарка посмотрела на неё внимательным взглядом и молча опустила голову на лапы.

— Алёна Николаевна! А собака и правда умная — сразу вас поняла, — усмехнулся водитель внедорожника.

— Такие собаки наделены немалым интеллектом. Это тебе не мелкая повизгивающая безмозглая дрянь. Ладно, Алексей, поехали.

18 декабря 2027 года. д. Тополиновка. Полдень

Вовка проснулся на больничной койке, куда ещё вчера к вечеру определила его мать. На начмеда не подействовали даже слова супруга о стенах, помогающих дома — она была непреклонна. После того, как собаку со щенками поместили в тёплое помещение — Вовка из последних сил перетаскал кутят, обнял Альму и сказал, что идёт лечиться — его быстренько отправили на второй этаж больницы. Тщательный осмотр показал, что его предплечье левой руки, нога и правая рука чуть выше запястья повреждены лишь поверхностно — кровоподтёки и ссадины не представляют никакой угрозы для жизни. Такое нервное напряжение за двое последних суток внесло коррективы в его сон — проспал он до обеда. И сейчас, открыв глаза, он увидел маму, сидевшую на другой кровати подперев рукой голову.

— Мам…

— Проснулся? — вскочила она со своего места. — Как ты себя чувствуешь?

— Нормально.

— Руками осторожно пошевели. Ничего не болит?

— Так, чуть-чуть.

— Знаю я твоё «чуть-чуть» — улыбнулась она. — Ну, зачем ты полез туда, а? Ведь…

— Мам! Ты бы видела, как собаки разорвали щенка! И Альму было жалко — они бы и её порвали, и остальных щенят!

— Ладно, герой, — поворошила она его волосы. — Собака и правда, очень умная. Представляешь, даже вечером приходила к больнице и молча сидела у входа. Недолго, но сидела. Видно,