— Вот беда-то… А я со своими глупостями пристаю, — смутился Юго. — Авэи, ты прости меня. Я к политике приспособлен не больше, чем абордажная сабля — к полировке ногтей.

— Это как раз радует. Я не знаю, когда закончится моя работа в Дэлькосте. У меня слишком сильный голос и чересчур хорошие связи при дворе. Я пока что весьма полезна, а эта страна обладает превосходным флотом и внушительной жадностью. Она почти непрерывно грызется с соседями, но тут все свои и приграничные стычки уже не угрожают гибелью странам. Они лишь подтачивают влияние знати и временно осложняют жизнь простым людям. Но наш жемчуг и наши порты… Мы иноверцы и, по меркам здешних князей, — дикари. Дэлькост опасен для островов, нас возьмутся просто истреблять. — Авэи грустно усмехнулась, погладила руку Юго, подставленную для опоры. — Альбер то и дело принимается мечтать о большой войне в океане. Сейчас у него есть какие-то новые советчики, я пробую выяснить, кто они, это опасные люди. Боюсь, как бы не умники какие с наших же островов… Я очень устала. Никому не говорила, но это правда. — Женщина жалобно глянула на рулевого снизу вверх. — У меня садится голос. Сегодня совсем пустяшное убеждение довело до головной боли. Опять же: я не рассчитала область воздействия, весьма грубая ошибка. И вообще я не люблю лгать.

— Ты исключительная и особенная сирена, — нежно пробормотал Юго, поправляя накидку на плечах Амели-Авэи. — Я иначе представлял обладающих голосом. Ты уж поосторожнее, не мучай себя. А я все же буду надеяться. Вернусь на «Приз» и стану мастерить браслет из цветного перламутра, какой по обычаю полагается дарить на помолвку. Сын твой как, пристроен у толковых людей? Может, забрать его на корабль?

— Знаешь, а вот это ты придумал очень ловко, забери, — обрадовалась сирена. Порылась в кружевной сумочке, висящей на ленте у пояса: — Вот адрес. Это к югу отсюда, на самом берегу. Ему там наверняка ужасно плохо одному у чужих людей, хотя я плачу немалые деньги за проживание и воспитание. Мальчика зовут Рауль в произношении тэльров. А по-нашему — Роул. Он до сих пор не знает ни слова на эмоори, а разве правильно лишать ребенка родного языка?

Глаза у Авэи стали грустными, она часто заморгала, сгоняя слезинку. Юго внимательно рассмотрел текст, повернув листок к свету масляного фонаря на корме лодки. Кивнул, аккуратно спрятал в нагрудный карман:

— Даже не переживай. Местечко от нас рядом, пять дней ходу вдоль берега, мы твоего Роула прямо сейчас и заберем, нам по пути. Через месяц он будет не только говорить на эмоори, но даже ругаться по-нагрокски. Я смастерю ему деревянную саблю. У нас на «Призе» и не скучно, и безопасно. Тем более — пацан.

— Хорошо, — вроде бы успокоилась Авэи. — Спасибо тебе, и — мне пора.

— Провожу до самой кареты, — не согласился Юго. — Приказ капитана.

— Сочувствую тому, кто нападет на расстроенную сирену с моими способностями, — рассмеялась Авэи. — Но ты прав, приказы надо исполнять. Особенно такие приятные. Ты ужасно неловко врешь, Юго, но я согласна верить, что приказ имеется… Проводи.

Юго подхватил протянутый с лодки фонарь и пошел по краю набережной над самой водой, уступив спутнице всю ширину дощатого настила. Он негромко рассказывал о своем корабле. Вспоминал, как в детстве мечтал об океане, сидя на крыше родительского ориима. Описывал, как впервые почувствовал море, так похожее на взгляд сирина, как стал понимать воду. Волны словно нашептывают в ухо голосом Элиис: слов не разобрать, но часть смысла улавливается душой, памятью детства.

Авэи слушала и радовалась, что самой не надо поддерживать разговор. День подарил надежду и оставил легкое неназойливое утомление. Она уже несколько месяцев искала новое место для проживания сына. Опасалась козней Альбера, его извечной подозрительности. Да и история с Элиис не обещала простых и удобных решений. А стоит вот так, на один день расслабиться, позволить себе опереться на сильную руку и принять помощь — и выползает из логова застарелая усталость, сгибает плечи, расшатывает спокойствие, казавшееся незыблемым. Подумать странно: она готова расплакаться из-за сына. А ведь недавно полагала, что держит все под контролем и еще полна сил…

Собственная детская любовь к риску выглядела потрепанной и устаревшей при свете масляного фонаря Юго. Стыдно признаться: хочется забраться под его руку и не думать о дурном. Словно нет короля, который лжет постоянно всем и себе в первую очередь. Нет Тэль-Розов, презирающих «дочь договора» и донимающих что ни день просьбами, больше похожими на требования. Нет и сирены Гооза, умудрившегося незаметно покинуть острова Древа, несмотря на усердие обоих араави: Роола и Эраи, второй месяц числящегося его учеником. Нет Лидии Тэль-Дарг и ее обидчика Магриса. Нет и восхитительного, вызывающего едва ли не восторг, адмирала Ногорро, влюбленного в море и грезящего дальними походами, увы, военного толка…

Юго шагнул от края набережной ближе и обнял за плечи:

— Не грусти. Я в тебя верю. Никуда они не денутся, все станут сыр жрать по первому твоему указанию. Ты сильная. Просто сегодня ветер с моря, и он несет туман, пропитанный сомнениями и болью. Я чувствую такое особенное, сложное и смутное настроение, пропитывающее ветер. Говорливый он и склонный поплакать: словно море в тоске, словно просит о помощи.

— Никогда не задумывалась и не прислушивалась, — удивилась Авэи, склонив голову и даже остановившись. — Но ты прав, ветер словно стонет от боли. Когда попадешь на наше коралловое Древо, расскажи араави или его хранителю Боу. Мне кажется, это важно. Ты слышал такой ветер прежде?

— Обещаю. И надеюсь, мы поплывем на юг вместе. А ветер этот знаю, за ним всегда следует шторм. На сей раз он движется с северо-запада и для нас годится. Домчит до твоего сына за три дня, а то и быстрее.

— Спасибо. — Авэи с интересом обдумала услышанное. — Вы точно бешеные, вся ваша команда. Уходить в море, зная о скором шторме?..

— Он средней силы, — отмахнулся Юго. — «Приз» держит такие безупречно.

— Определенно, эта команда и такой корабль мне по душе.

Рулевой «Приза» кивнул, свистнул, подзывая наемную карету. Убедившись, что она пуста, что кучер трезв и состоит в гильдии Тавра, что адрес выслушал внимательно, Юго усадил Авэи на подушки широкого дивана. Сжал ладонь сирены обеими руками, вложив в нее небольшую ракушку, погладил нагрудный карман с адресом сына Авэи и захлопнул дверцу.

Сирена улыбнулась, прикрыла глаза и стала слушать, как копыта пары коней отстукивают ровный ритм прогулочной рыси. Иллюзии того, что брак Элиис окажется удачным, у женщины не было никогда. Слишком различаются по положению и взглядам на жизнь сирин с южных островов и принц севера. Такую пропасть нельзя перешагнуть, не заметив. Для создания настоящей семьи мало слепой и внезапно вспыхнувшей любви: нужны еще и уважение, понимание, такт, готовность меняться и подстраиваться. Больно смотреть на то, как чужая любовь гибнет, затоптанная расчетом, интригами и пересудами… Время на общение Элиис с ее мужем хитроумный Альбер старательно сокращает, уже зная главное для себя. Сперва он потребовал прервать плавание «Гончей луны», затем начал методично заваливать двоюродного брата делами и письмами, а теперь вот вызвал Мироша в столицу. Принц не самый худший человек, но вряд ли он, вовлекшись в круг привычных дел, снова появившись во дворце и втянувшись в интриги, сможет понять и принять ценность своего случайного выбора. Он сейчас так занят, что даже не способен сесть и спокойно разобраться, что для него по-настоящему важно. И каждый день одним своим бездействием уже на волос расширяет щель отчуждения. Трудно понять, в какой момент эта узкая щель вдруг сделается пропастью…