мнению, одного его вида вполне достаточно, чтобы ваши кости плохо срастались.

– Что ж, если моя нога не срастется, можете отнести это на счет Ричарда Третьего. Еще один пункт в длинном списке его злодеяний.

Грант отметил в уме, что, когда придет Марта, надо будет спросить, что ей известно про Тиррела. В целом она не являлась эрудиткой, но получила очень дорогое образование в престижной школе, так что, возможно, кое-какие знания сохранила.

Но первым представителем внешнего мира, появившимся в палате, оказался сержант Уильямс – упитанный, розовощекий здоровяк. На время Грант позабыл о делах давно минувших и увлекся разговором о текущих событиях. Уильямс сидел на стуле, широко расставив ноги и моргая голубыми глазами, как кот, блаженно развалившийся на солнышке. Грант глядел на него с теплотой. Как приятно снова поболтать о работе, используя тот полный намеков и иносказаний жаргон, понятный только коллегам, услышать последние новости, полицейские сплетни, узнать, кому сейчас везет, а кому не очень.

– Шеф шлет привет, – сказал Уильямс, поднявшись со стула и собираясь уходить, – спрашивал, не нужно ли вам чего. – Глаза его скользнули по фотографии, стоявшей на тумбочке. Склонив голову набок, сержант стал рассматривать портрет. – Это что за личность?

Грант уже открыл было рот, чтобы ответить, но спохватился, сообразив, что перед ним стоит коллега-полицейский, такой же профессионал-физиономист, как и он сам, человек, по роду службы ежедневно сталкивающийся с людьми.

– Портрет мужчины пятнадцатого века, художник неизвестен, – сдержанно сказал Грант. – Что ты о нем скажешь?

– В живописи я полный профан.

– Нет, не то. Я спрашиваю, что ты думаешь об этом человеке?

– Понятно. – Уильямс склонился над портретом, сосредоточенно нахмурил брови. – Что я о нем думаю?

– Ну, куда бы ты его посадил: в кресло судьи или на скамью подсудимых?

Уильямс на мгновение задумался и затем уверенно заявил:

– В кресло, разумеется.

– Точно?

– Конечно. А что? У вас разве другое мнение?

– Нет. Но, страшная штука, мы оба ошибаемся. Его место на скамье подсудимых.

– Вы меня удивили, – заметил Уильямс, беря портрет в руки. – Кто же это?

– Ричард Третий.

Уильямс присвистнул.

– Вот оно что!.. Принцы в Тауэре и все прочее. Дядюшка-злодей. Наверное, когда знаешь, кто он, все это заметно, а сразу даже и в голову не придет. Я имею в виду, что он злодей. Посмотришь, так с виду – вылитый судья Хэлсбери, а у старины Хэлсбери если и был недостаток, так это его мягкость к подсудимым. Он из кожи вон лез, чтобы при суммировании обвинений дать им максимальные преимущества.

– Тебе известно, как убили принцев?

– Я знаю о Ричарде Третьем только то, что мать вынашивала его целых два года.

– Вот как! Откуда такие сведения?

– Наверное, из школы.

– Интересная же у тебя была школа. В моих учебниках подобные вещи не упоминались. Именно поэтому изучение Шекспира и Библии неизменно было таким освежающим – тут всегда всплывали на поверхность жизненные факты. Ты когда-нибудь слышал о Тирреле?

– Да. Пароходный шулер, утонул на «Египте».

– Нет, я имею в виду Тиррела из истории.

– Ну, из всей истории я помню только тысяча шестьдесят шестой и тысяча шестьсот третий годы.

– А что случилось в тысяча шестьсот третьем году? – спросил Грант, все еще думая о Тирреле.

– Англия и Шотландия объединились.

– Что ж, это лучше, чем бесконечно враждовать. Говорят, именно Тиррел убрал с дороги тех двух мальчишек.

– Племянников Ричарда? Нет, не помню такого. Ну ладно, мне пора. Что я могу для вас сделать?

– Ты говорил, что собираешься на Чаринг-Кросс-роуд?

– Да, в те края – в «Феникс».

– Загляни в какой-нибудь книжный магазин и купи мне историю Англии. Только серьезное издание, не для школьников. И биографию Ричарда Третьего прихвати, если сможешь найти.

– Конечно, о чем речь.

Выходя из палаты, сержант столкнулся с Амазонкой, с удивлением обнаружив, что та не уступает ему в росте. В замешательстве пробормотав приветствие, Уильямс вопросительно посмотрел на Гранта и скрылся в коридоре.

Амазонка объявила, что ей пора заняться больной из четвертой палаты, но она все же зашла к Гранту проверить, достаточно ли он убежден.

– Убежден? В чем?

– В благородстве Ричарда Львиное Сердце.

– Я еще не добрался до Ричарда Первого. Но пусть больная из четвертой палаты немного подождет, а вы расскажите мне, что знаете о Ричарде Третьем.

– Ах, эти бедняжки! – всплеснула руками Амазонка, и ее большие коровьи глаза преисполнились жалости.

– Кто?

– Два драгоценных молоденьких принца. В детстве мне даже кошмары снились – я сплю, а меня кто-то подушкой душит.

– Значит, их так вот и убили?

– Да, а вы разве не знали? Сэр Джеймс Тиррел прискакал в Лондон, когда весь двор находился в Уорике, и велел Дайтону и Форресту убить принцев, а затем они завалили их тела камнями под какой-то лестницей.

– Но в вашей книге таких сведений нет.

– Так это же учебник. Он годится разве что для зубрежки перед экзаменом, если вы понимаете, что я имею в виду. В таких книгах ничего действительно интересного не прочтешь.

– Где же вы откопали такую славную сплетню про Тиррела, разрешите спросить?

– Никакая это не сплетня, – обиженно возразила девушка. – Все это можно найти у сэра Томаса Мора в хронике его времени. А ведь во все времена не сыщешь более уважаемого и дотошного автора, чем сэр Томас Мор, не так ли?

– Верно, противоречить сэру Томасу считается дурным тоном.

– Во всяком случае, именно так пишет сэр Томас, а ведь он жил в то время и был знаком со всеми.

– С Дайтоном и Форрестом?

– Нет, разумеется, нет, но с Ричардом, с бедняжкой-королевой и другими.

– С королевой? Королевой – женой Ричарда?

– Да.

– А почему «бедняжкой»?

– Ричард устроил ей ужасную жизнь. Говорят, он отравил ее. Хотел жениться на своей племяннице.

– Зачем?

– Она была наследницей престола.

– Понятно. Избавился от обоих принцев, а потом решил жениться на их старшей сестре.

– Да. Не мог же он жениться на ком-нибудь из этих мальчиков!

– Справедливо. До такого, наверное, даже Ричард Третий не додумался бы.

– Так вот, он рассчитывал жениться на сестре принцев, чтобы закрепиться на троне. На самом-то деле кончилось тем, что она вышла замуж за его преемника и стала бабушкой королевы Елизаветы. Мне всегда нравилось, что в жилах Елизаветы текло немного крови Плантагенетов, – Тюдоры мне не по душе. Ну, пора идти, а то у старшей сестры скоро обход и мне влетит, если я не управлюсь вовремя в четвертой палате.

– Это будет концом света.

– Это будет моим концом, – вздохнула девушка и вышла.

Грант снова вытащил из стопки книг учебник, который она ему одолжила, и попытался разобраться в Войне Алой и Белой розы, но успеха не имел. Войска