Тот Слим, что обнял меня в эту минуту, не был человеком, на которого я взирала из киберпространства, тем самым, что, прикончив косячок на пару с моим братом, вернулся на диван. Они оба бездельничали перед объективом веб-камеры (которую мы впустили в свою жизнь), пребывая в блаженном неведении относительно того, что с тем же успехом могли бы выходить в прямой эфир прямо с Лейчестер-сквер[17], окруженные софитами и благоговейной толпой поклонников.

Больше всего меня беспокоили мелочи — то, что парни обсуждают абсолютно бессмысленные вопросы вместо вещей, которые хоть что-то значили. Слушать, как Слим доказывает, что мышечная усталость плохо отражена в кинофильмах, было почти то же самое, что и рассматривать его мозг в многократном увеличении, не находя ничего, кроме куриного пуха.

— Все эти пассажи на клавиатуре компьютера, — завел он. — Интересно, почему никто из актеров не страдает от боли? События, разворачивающиеся в «Матрице», с этой точки зрения не совсем правдоподобны, — продолжал он. — Просто уму непостижимо, как это Киану удалось отстоять будущее для всех нас, не испытав даже мимолетной ломоты в запястье.

Когда мой брат возразил, что в фильме Ривз не столько стучал по клавишам, сколько сражался врукопашную, Слим ответил ему, сославшись на картину «Вам письмо»[18]:

— История Тома и Мэг завязывается в чате, и мы что, должны поверить, что эти двое никогда не занимались киберсексом? Простите, а где же правила сетевого этикета? Когда цепляешь кого-нибудь в чате, невежливо не поинтересоваться, раздета ли твоя партнерша догола. Даже если подобная переписка показалась бы слишком откровенной цензорам, можно было напялить на руку одного из главных персонажей эластичный бинт, который выразил бы ту же мысль.

Павлов предположил, что подобная сцена могла бы потом войти в полную режиссерскую версию фильма, но я, признаться, не совсем уловила позицию Слима. И, не углубляясь в дебри, предпочла всем этим рассуждениям расслабляющий отдых у стойки бара и совет эксперта-аналитика в лице Макса. Первый из множества, как потом выяснилось. Вернувшись к компьютеру, я обнаружила, что парни вновь занялись «Денежным залпом». Оба следили не отрываясь за успехами Мисти, все дальше уходя мыслями в царство типично мужских фантазий.

— Если бы кому-то пришло в голову экранизировать эту игру, — пошевелился Слим, вновь завладевший джойпадом, — кто, по-твоему, мог бы сыграть Мисти?

— Бритни.

— Ты всегда называешь только это имя, — пожаловался Слим. — С тобой неинтересно: ты отвечаешь, не подумав.

— Она талантливая актриса.

— Которая, к несчастью, слишком уж хороша для велосипедных шортов.

— Ну, и кого бы ты выбрал сам?

Слим помолчал, готовясь к головокружительному прыжку через дыру, прожженную в веревочном мосту над пропастью, и затем выдал:

— Честно говоря, любую актрису, которая согласилась бы взять меня в качестве основного партнера. Вот уж был бы сон наяву. Можешь представить, каково это — быть в одной команде с Мисти? Попасть в ее мир?

— Что? Взаправду?

— Ну да, оказаться внутри игры. Подобраться к призовым деньгам настолько близко, чтобы почувствовать их запах.

— Не думаю, что ты ушел бы далеко, — промямлил мой брат. — Ты был бы слишком занят поиском комбинации клавиш, которая заставила бы твою партнершу раздеться.

Слим помолчал. Он случайно завел Мисти в полосу зыбучего песка, и это потребовало от него предельной концентрации внимания.

— Думаю, настоящие проблемы возникли бы, попытайся она стащить одежду с тебя, — произнес он наконец, следя за медленным погружением героини в песок.

— Вовсе нет, — возразил Павлов. — Если бы мисс Вентура согласилась сбросить свои презренные тряпки, я был бы только счастлив, вися над пропастью, карабкаться дальше в надежде по-быстрому разбогатеть.

— Точно, — Слим сказал это как-то неубедительно. — Когда это ты в последний раз пробовал заниматься спринтерским бегом без подштанников?

— Мм? Когда мне было года три, наверное. Затем я понял, что нижнее белье значительно упрощает человеку жизнь. Вот истина, не требующая доказательств.

Вторая камера показала мне Мисти уже по шею в зыбучем песке. Все это время Слим дергал джойпад туда-сюда, словно от этого могло еще хоть что-то зависеть.

— Подумать только, — сказал он рассеянно. — Там, внизу, мы устроены не слишком аэродинамично. Адская боль даже от пробежки трусцой.

— О, но ведь в игре ты можешь вносить изменения в свой внешний облик, верно?

— Ты не ошибся.

— Тогда я сделал бы свой агрегат достаточно длинным, чтобы обернуть его вокруг пояса. — Мой брат, казалось, вполне доволен столь остроумной стратегией. — И тогда, если нужно пробежаться, можно просто завязать его на талии.

— Хорошая мысль. Кроме того, это удобная подвеска для оружия.

— Точно. Зачем таскать с собой рюкзак?

На мгновение оба примолкли: их заворожило зрелище песка, медленно скрывающего макушку Мисти. Затем Слим сказал с тяжким вздохом:

— С хреном такой длины я мог бы бросить ей конец. И вытащил бы девушку из песка.

— Такого в кино не увидишь! — Павлов потянулся к клавиатуре и, сокрушенно качая головой, пристроил ее на коленях. — Думаю, хватит с нас пока Мисти. Что подумает Циско, когда вернется и обнаружит, что ты опять с ней играешь?

— Погоди-ка! — вознегодовал Слим. — Ты отключил меня от сервера!

— Клавиатура обладает приоритетом перед джойпадом. Таков естественный порядок вещей. Хотя дистанционка будет рулить вечно.

— Дай мне расслабиться, Павлов. Еще одна попытка. Сегодня я в ударе.

— Хватит — значит хватит! — отрезал мой брат, стуча по клавишам. — Пора заняться уборкой.

То, чему я стала свидетелем, потребовало еще одной передышки у стойки бара. Я не разрыдалась и даже не закричала в полный голос, но прошла через огромное количество джина, сочувствия и салфеток, и все благодаря моему новому другу-гею. В конце концов Макс убедил меня пойти домой, хотя бы для того, чтобы выслушать Слима. К этому времени я считала, что знаю своего так называемого бойфренда лучше, чем он сам. И хотя меня не покидало чувство опустошенности, которое больше подходило одной из проклятых фисташек Картье, я решила, что, по крайней мере, теперь меня никогда уже не сможет расстроить мужчина. С такой глубиной проникновения в мужскую психологию, какой мне сегодня удалось достичь, любые мои отношения с противоположным полом отныне всегда будут начинаться с чувства разочарования. Фактически именно это чувство и мучало меня, когда я выключала компьютер. По дороге к выходу мне пришлось протискиваться мимо обладателя замшевой головы. Впрочем, его внимание так и осталось прикованным к экрану, так что с тем же успехом я могла быть одета в одни домашние тапочки. Потом я увидела, за чем же он так увлеченно следит… Чертов camplicity! Меня действительно задело за живое, что человек мог так увлечься подобным зрелищем. Фанатик не сразу оторвался от монитора, даже когда я постучала его по плечу со словами: