Заполнив несколько страниц в ее карте, он протянул ребенка Софии, заметив полушепотом:

— Прекрасный, здоровый младенец мужского пола. Вам действительно есть чем гордиться. Полагаю, мальчик получит отменное воспитание?

Габриэль кричал не переставая, пока не оказался на руках у матери. Доктор направился к другим роженицам, появившимся в палате, пока София спала. Они лежали, отделенные друг от друга тонкими желтыми занавесками. София прижала ребенка к груди и ждала, напряженно, мрачно, когда молодой врач уйдет из палаты. Проходя мимо ее кровати, он повернул голову:

— Надеюсь, вы скоро вернетесь на работу? Я по вас соскучился.

Она слышала, как он насвистывал, удаляясь по коридору.

Час спустя Софию окружили Сандра, Каролина и Хелен. Каждая распаковывала подарки: шикарные духи, серебряные ложки в ассортименте, одежонку для ребенка и миниатюрные, сексуальные вещички для Софии — на ту пору, когда ей снова захочется раздеться. Она была благодарна им за подарки, но еще более радовалась их громкому смеху, смелым шуткам и беззастенчивому обсуждению статей ребенка. Это заглушило тревогу, возникшую на волне тяжких прозрений насчет скользкой натуры молодых клиентов, особенно тех, которые совмещают увлечение стриптизом с педиатрией. София храбрилась, пока подруги не ушли, сникла, распрощавшись с ними, но стук каблуков Сандры в коридоре взбодрил ее. Габриэля, вернувшегося на свое место в изножье кровати, она встретила с огромным облегчением. Теперь она могла спокойно уснуть — как уже поступил ее ребенок, — зная, что ангел охраняет их обоих.

На следующее утро другой врач признал Софию с сыном здоровыми и годными к выписке. Марта и Джеймс, прибывшие в течение часа, забрали мать и дитя домой.

Через час после того, как София вылезла из такси, на ее пороге появились родители с охапками роз, шоколада, детской одежды и чеком на весьма внушительную сумму. Когда отец спросил, чего она желает сыну в жизни, София обнаружила, что повторяет привычные клише — счастья, здоровья, любви, доброты. И оборвала себя на полуслове, обескураженная мыслью, что за высказанными вслух пожеланиями скрываются менее симпатичные чувства, в которых она до сих пор подозревала других, не себя. Верно, она желала сыну здоровья и счастья. Еще бы нет. Но София поняла, что хочет, кроме того, чтобы ребенок был умным, веселым, сообразительным, красивым и обаятельным. А также образованным, спортивным и музыкальным. Ему исполнился всего день от роду, а ей уже хотелось, чтобы он был совершенством. Она попыталась рационально обосновать свои мечты — выходило, что для ее ребенка быть красивым почти обязательно, ведь привлекательный и умный Мессия, скорее всего, легче добьется успеха, чем уродливый. Но кого она дурачит? Жизни ребенка всего тридцать часов, а она уже ведет себя столь же не идеально, как ее собственные родители. Провожая мать с отцом, София вложила в прощальные поцелуи всю благодарность, какую испытывала. Пообещав вернуться на выходных, родители выехали на М-4 и застряли в трехчасовой пробке, предоставившей им возможность примириться со своим новым положением дедушки и бабушки. А заодно и привыкнуть к тому, что внук оказался не белокожим, — такой вариант они не рассматривали.

Следующая неделя выдалась выматывающей, необыкновенной и тревожной. На депрессию времени не оставалось — София едва понимала, что с ней происходит. Она кормила сына, училась с ним обращаться, вникала в смысл его плача, развлекала бесконечных гостей, а потом выпроваживала их, чтобы поспать; тянулась к Габриэлю в поисках передышки и помощи, которую он оказывал только наедине. Она только-только сообразила, как объединить дух и плоть, и тут же попала в новую переделку. По крайней мере на ближайшее время ее душа и тело принадлежали маленькому Габриэлю. И на ближайшее время такой расклад очень даже неплох, думала София. Когда у нее выдавалась минутка подумать.

Примерно через неделю София устроила праздник в честь крещения ребенка. Это был ремейк свадебного торжества, с той разницей, что София не была беременна, Каролина и Денни провели весь день друг у друга в объятиях, Сандра привела с собой сексуально зажатую начальницу, а Хелен пришла с детьми. Правда, она с радостью скинула их на попечение Марты, а сама резалась в карты с сыновьями Катарины. Родители Софии были почетными гостями. Они гордо демонстрировали внука гостям. И видеокамере. И цифровой фотокамере. И старой «мыльнице». И совершенно незнакомой даме из продуктового магазина напротив. Близнецы Бет целый день не плакали, — наверное, потому, что теперь не они были в центре внимания и никто их не тискал. Бет, решившая уйти с Питом в первый долгожданный загул после рождения детей, отодвинула беспокойство по поводу Софии в сторону. Накануне торжества Бет неделю напролет сцеживала и замораживала молоко для близнецов. Супруги сообщили всем и каждому, когда кормить малышей и чем, после чего с таким рвением взялись за шампанское, что даже Каролина не удержалась от мрачных пророчеств насчет похмелья. А София наслаждалась вниманием, которое оказывали ей и ребенку. На улице было холодно, но тепло и весело — на празднике, охватившем обе квартиры и всех гостей.

На этот раз София с Мартой прибрались в тот же вечер, а не на следующее утро. София и недели не побыла матерью, но уже научилась, пока ребенок спит, браться за самые важные дела, которые нельзя было переделать с младенцем на руках. Например, принять душ. Или причесаться. Или просто присесть. Габриэль-младший устал от суеты вокруг своей персоны и, похоже, заснул надолго. София намеревалась использовать это время с максимальной пользой. Не тут-то было.

Они с Мартой собрали всю грязную посуду, и София искала резиновые перчатки, когда Марта, которая была, как ни странно, не совсем трезвой, вдруг тяжело вздохнула:

— М-м, София, мне надо тебе кое-что сказать.

— Что случилось? — спросила София, роясь в шкафчике под раковиной.

— Тебе лучше сесть. Есть проблемы.

София высунулась из-под раковины и повторила:

— Что случилось?

— Вернее, это пока не проблемы, но, возможно, они ими станут. Наверное, я смогу помочь. Но сначала я должна тебе рассказать.

— Марта, ты о чем?

Соседка повертела в руках тарелку и отщипнула кусочек от французского батона.

— Кое-что случилось на работе.

— С тобой?

— Нет. Это касается тебя.

— Ну?

— Понимаешь, одна из моих коллег знает врача из той больницы, где ты рожала, и он говорит, что ты работала, когда была беременной, и в больнице ты якобы тоже как-то странно выглядела, и… на самом деле я не должна этого рассказывать… — София в упор уставилась на Марту, и та покорно продолжила: — Знаешь, мне нельзя этого делать, но я заглянула в бумаги той женщины… В жизни ничего подобного не совершала…

— Не отвлекайся, Марта!

Марта кивнула, словно подгоняя себя:

— В общем, она упомянула твое имя. Я думала, что она обратится ко мне, но она двинулась прямо к папкам с личными делами и нашла там информацию о тебе, София. О том, что ты лечилась у Бет. И все вместе — то, что врач рассказал про работу во время беременности, и то, что ты живешь одна…