Тут пауза повисла ощутимая, но потом профессор все-таки ответил:

– Наверное, другие ключевые центры.

– Может быть. Но какие именно? Мы можем только гадать. А точно известно одно – до любого крупного города хоть в России, хоть в Европе их кораблю считанные часы лету. Предсказать заранее, куда направится корабль, невозможно, а когда это станет ясно, эвакуировать города будет уже поздно.

– И что из этого следует?

– То, что города надо эвакуировать заранее. И не возить людей из города в город, а расселять по сельской местности или прятать в лесах.

– Но ведь это приведет к полному краху промышленности.

– А разве промышленность способна помочь в войне против пришельцев? Я летчик. Истребитель-перехватчик. Самолеты, на которых я летал, – это высшее достижение нашей промышленности А я за сутки потерял их целых два.

– И вы предлагаете на этом основании прекратить сопротивление?

– Нет. Я предлагаю сменить тактику сопротивления. С вилами против пушек можно воевать только в одном случае – когда партизан, выскочив ночью из леса, колет вилами спящих канониров.

– Интересная точка зрения, – задумчиво произнес Горенштейн.

– Она не просто интересная, – отозвался Богатырев. – Она обоснованная. Тактика пришельцев построена на блокаде городов и использовании скученности населения для его быстрой деактивации. А если рассредоточить население, то они потеряют свое главное преимущество.

– Не слишком ли рано судить об их тактике после одного дня боев?

– Может, и слишком. Но если изучать их тактику в подробностях неделю или месяц, то можно пред ставить, сколько мы за это время потеряем городов со всем населением. Тем более что как только пришельцы займутся третьим или четвертым, вся промышленность так и так рухнет. Работать никто не будет. Все будут трястись, что их город – следующий.

А потом побегут. Неорганизованной толпой, стадом, давя друг друга, без припасов и без цели И в конце концов передерутся с деревенскими, перебьют друг друга и перемрут с голоду. Так что будет все то же самое, только хуже.

– В любом случае, мы не можем убедить руководство эвакуировать хотя бы Москву, – сказал профессор Горенштейн. – О других городах и речи нет.

– Я понимаю, – ответил майор Богатырев. – Но все же просил бы вас довести до руководства мою точку зрения. Мне самому это сделать гораздо труднее. Не утверждаю, что я на сто процентов прав, но, мне кажется, будет нелишним хотя бы теоретически продумать план действий по этому сценарию. А то когда начнется всеобщая паника, будет поздно придумывать, как взять стихию под свой контроль.

Игорь Демьяновский проснулся в знакомой кабине собровской машины от поцелуя. Он открыл глаза и увидел перед собой лицо Даши Данилец с черной улиткой личинки на лбу.

С памятью было что-то не так.

Он помнил, как они мчались в этой машине, не разбирая дороги, а потом его скрутила боль. Но что было дальше, из памяти вылетело напрочь.

Может, он потерял сознание от боли?

– Что со мной было? – спросил он у Даши.

– Не знаю. Я только что проснулась, – ответила она.

И снова приникла к его губам глубоким долгим поцелуем.

Тут тоже было что-то не так. Сколько Игорь себя помнил, девушки никогда не целовали его первыми.

Инфантильные интеллигенты – вообще не тот тип мужчин, который нравится женщинам. Особенно таким красивым и независимым, как Даша Данилец.

Правда, накануне Игорь и Даша уже оказывались в двусмысленной ситуации – когда инопланетянка в автобусе заставила нагую девушку сесть солдату на колени. И Игорь даже возбудился от этого – но Даша, кажется, ни капельки.

А теперь она сама приставала к нему более чем откровенно, и во взгляде ее плескалось возбуждение. А Игорь даже не мог ей адекватно ответить. Мешали туман в голове и слабость в мышцах.

Все было точно так же, как при первом пробуждении после деактивации.

Личинка!

Наверное, их обоих усыпила личинка.

Но кто же тогда его разбудил?

Кроме них двоих в машине никого не было. И вокруг тоже никого не было. Только пустынная набережная грелась в лучах утреннего солнца.

Тишина и покой, как после взрыва нейтронной бомбы. Даже параболоидов нет.

И Даша ведет себя неадекватно.

Никакой слабости в мышцах у нее, похоже, не наблюдается. Только взгляд отсутствующий, но это всегда бывает, когда женщина ловит эротический кайф.

– Это ты меня оживила? – на всякий случай спросил Игорь.

– Еще нет, – томно прошептала она. – Но не бойся Я тебя оживлю.

Свою одежду она сбросила так быстро, словно специально тренировалась, и теперь лихорадочно раздевала его, а Игорь еще был слишком слаб, чтобы сопротивляться.

Да не очень-то и хотелось.

Она прижалась к нему горячей грудью, и Игорь понял, что с таким темпераментом эта девушка оживит и мертвого.

Но даже на грани экстаза он не мог отделаться от мыслей, кто же их разбудил.

Наверное, сами личинки.

Они ведь сначала предупреждают, а только потом убивают.

Надо полагать, боль и деактивация были предупреждением. А пробуждение – это проверка, поняли они или нет.

И значит, надо срочно и добровольно возвращаться к пришельцам, чтобы они не применили последнее наказание, которое будет необратимо.

Но куда возвращаться? На стрелку Васильевского острова или в Пулково?

Тут очень бы помог прибор связи – но он остался на стрелке, рядом с телом ефрейтора Разуваева.

Мысль о ефрейторе вызвала у Игоря странную реакцию. Его пробило острое желание наслаждаться жизнью, пока это можно, и неадекватное поведение Даши Данилец было тут весьма кстати.

Ее усилия наконец увенчались успехом, и горячая волна наслаждения вымела из головы все мысли.

А восстанавливая дыхание несколько минут спустя, Игорь вдруг почувствовал какое-то новое ощущение Оно проникало прямо в мозг и шло непонятно откуда. И было оно каким-то очень приятным или, скорее, комфортным. Как тепло от камина после возвращения с холода.

Игорю вдруг стало очень спокойно. Ушел страх, который не оставлял ни на минуту с самого утра, а особенно с того момента, когда ему в лоб вогнали эту чертову личинку.

И Даша тоже улыбалась счастливой улыбкой и говорила с придыханием, которое сопровождает высшее блаженство.

– Только не подумай, что это любовь. Ничего личного. Просто захотелось. Но боже, как хорошо! Давно со мной такого не было.

Игорь не знал, как на это реагировать, а потому не реагировал никак. Просто наслаждался покоем, который очень удачно дополняли ее прикосновения и поцелуи.