Алджи!

— Что происходит? Отвечай!

Женщина показала пальцем через плечо:

— Это ж Бетси, не узнал? Да-а, кнуты у нее — то, что надо!.. Эй, если ты не легавый, мы могли бы…

Бёртон проскользнул мимо нее и шел до тех пор, пока не оказался в маленькой толпе полуодетых мужчин и девушек, образовавших широкое кольцо вокруг привлекательной брюнетки с пышными формами. Она была сильно накрашена, и, кроме тугого черного корсета из китового уса, французских панталон и сапог на высоких каблуках, на ней не было ничего. В левой руке она держала кнут, его конец был обмотан вокруг шеи мужчины, стоящего на коленях и одетого в одни подштанники. В правой руке она держала другой кнут и с ожесточением стегала маленькую фигурку, которая подпрыгивала, дергалась и плясала перед ней.

Ну, конечно, Алджернон Суинберн!

Вжик! Кожаный кнут обвился вокруг тощей задницы поэта.

— Ох! Ух! Да! Но, Бетси, что ты хочешь…

Вжик! Она стегнула его по талии, разорвав рубашку и пояс.

— Ай! Нет! Оу! Оу! Что ты хочешь сделать с…

Вжик! Штаны Суинберна соскользнули на лодыжки.

— Ах-хм! Уф-ф! A-a-a!.. с этим бедным джентльменом?

Бёртон бросил взгляд на пленника шлюхи. Потом он посмотрел более внимательно и узнал его: это был Уильям Гладстон.[110]

— Мистер Гладстон, — тихо спросил Бёртон, протискиваясь мимо проституток и разозленных клиентов, — что вы здесь делаете, сэр?

— Заткнись! — рявкнула женщина с кнутом, которую Суинберн назвал Бетси.

— Всё в порядке, Ричард, — выдохнул поэт, — я контролирую ситуацию.

— Вижу, — саркастически отозвался Бёртон.

— Кто вы, сэр? — горделиво осведомился стоящий на коленях политик.

— Сэр Ричард Бёртон.

— Я сказала: заткнись! — приказала Бетси.

— Головорез Пальмерстона?

— Ну, я не стал бы использовать столь сильный эпитет…

Вжик! Бёртон вскрикнул и, схватившись за голову, упал на колено; из раны над левым ухом потекла кровь.

Вжик! Хлыст обвился вокруг его предплечья и шеи, сжался, разорвал рукав и соскользнул. Королевский агент упал на булыжники и быстро откатился в сторону; хлыст опять свистнул в воздухе и ударил рядом.

— Эй, эй! — крикнул Суинберн. — Стегай меня, не его!

— Заткни пасть! — скомандовала Бетси.

— Да уж, — согласился Бёртон, — помолчи, Алджи.

К общему шуму добавились позвякивание и лязг: приближался краб-мусороуборщик. Толпа стала таять — люди заскользили в туман.

— Бёртон, — сказал Гладстон, — не поймите превратно то, чему вы стали свидетелем. Я просто пытался спасти этих падших женщин.

— В подштанниках?

— Они украли мою одежду!

Бетси оскалилась, обнажив желтые зубы, и прошипела:

— Тиран! Лицемер! Заговорщик!

— Бетси, дорогая, — успокаивающе сказал Суинберн, — середина улицы не место для дискуссий… Кстати, а что мы, собственно, обсуждаем?

— Извращенец!

Вжик!

— А-а-х! У-у-у-х! Ты хотела сказать: поэт?

— Довольно! — нетерпеливо прорычал Бёртон. Тремя длинными шагами он покрыл расстояние до проститутки и схватил ее за запястья. Она яростно взвыла и стала извиваться и кусаться.

— Алджи! Надень-ка свои чертовы штаны и помоги мне!

Суинберн подтянул штаны и, поддерживая их одной рукой, другой начал снимать хлыст с горла Гладстона.

— Я женат, — торопливо заговорил политик, — и никогда не позволял себе изменить жене!

— Если бы вы сказали это на судне, — усмехнулся поэт, — моряки бы вам не поверили. Вот так: теперь вы свободны.

— И вам лучше убраться отсюда до того, как прибудет полиция, — добавил Бёртон.

— Полиция? — в ужасе воскликнул Гладстон и, вспрыгнув на босые ноги, тут же исчез без оглядки.

— Хотел бы я посмотреть, как он явится домой! — мечтательно сказал Суинберн.

— Проклятие! — заорал Бёртон: зубы Бетси вонзились ему в запястье. Королевский агент оттолкнул от себя проститутку и начал отступать, Суинберн последовал за ним. Женщина, державшая по кнуту в каждой руке, сплюнула и завыла как дикий зверь. Толпа рассеялась: мужчины сбежали, женщины вернулись в бордель.

Вжик! Кончик кнута ударил Бёртона по лбу. Он покачнулся. Тонким ручейком потекла кровь, затекая в глаза. Бетси кружила около них обоих.

— Тичборн невиновен! — внезапно выкрикнула она. Позади нее из тумана выплыла громоздкая серая фигура мусорного краба. Механизм громко стучал по мостовой всеми восемью ногами; две дюжины тонких щупалец свешивались у него с живота и метались взад-вперед, подбирая грязь и отправляя ее в пылающую утробу.

— Отошли бы вы в сторону, мадам, — посоветовал ей Бёртон.

— Почему бы тебе не закрыть свою поганую пасть?

— Бетси, у тебя за спиной мусорный краб, — пропищал Суинберн.

Бетси безумно хихикнула:

— Никогда еще не видала таких идиотов!

— Он же вас… — начал было Бёртон. Проститутка пронзительно вскрикнула и замахнулась для очередного удара. Королевский агент отпрянул, но в этот момент кончик кнута отлетел назад и обвился вокруг одного из ищущих металлических щупалец. Кнут яростно дернулся и сбил Бетси с ног. Упав на землю, она подкатилась под подъехавшего краба, и все двадцать четыре щупальца замолотили по ней. Женщина закричала, выгнулась и потеряла сознание. Через несколько секунд активизировалась система безопасности: краб застыл, в спине у него отворилась заслонка, и оттуда с воем повалил сжатый пар — одновременно завыла аварийная сирена.

Бёртон обошел машину, нагнулся и посмотрел на лежащее ничком тело.

— Она мертва? — воскликнул Суинберн, пытаясь перекричать сирену.

— Нет, но здорово поцарапана.

— Слава богу, — облегченно вздохнул поэт, — это одна из моих любимиц!

— Неужели?

Суинберн кивнул, улыбнулся и пожал плечами. Его штаны тут же упали.

— Не пожимай плечами, пока не найдешь новый пояс, — посоветовал ему Бёртон. — Пошли, давай убираться из этого чертова борделя! Бетси скоро очухается, а сирена краба очень быстро привлечет внимание констебля. И пусть с этой девицей разбирается полиция, я уже ею сыт по горло!