с Левским. На работе они их не афишируют – в офисе до сих пор гремят слухи относительного нашего с Полянским брака, но вот-вот планируют съехаться.

Богдан аккуратно опускает нашего сына в кокон, который стоит в кроватке, и выпрямляется. Но идёт ко мне не сразу. Замирает и смотрит на свою мини-копию.

– Лесь, он такой красивый, – говорит срывающимся голосом. – Я могу любоваться им вечно. Идеальный.

Мои гормоны, ещё не пришедшие после родов в норму, делают новый окситоциновый всплеск в кровь.

– Да… Наш.

Богдан идёт ко мне и ложится рядом, собственнически притягивая к себе. Уютно устраиваюсь на плече мужа, закинув ногу на его бедро. Его рука выводит узоры на моём. Мы оставляем небольшой ночной свет, чтобы следить за малышом. Его кроватка прямо рядом с нашей, но я всё равно иногда вскакиваю среди ночи и проверяю, как он там.

– На дне рождения Сергея мы бы вряд ли воплотили в жизнь ту ночь, – продолжает Богдан. – Не под носом же у твоих родителей, в доме, набитом гостями? Хотя я там присмотрел одну дверь, рядом с прихожей, сразу как вошёл.

– Это кладовка! – бормочу возмущённо, давясь смехом, чтобы не расхохотаться во весь голос. – Мама хранит там соленья!

– Я мечтал тебя туда запихать и поцеловать, с того момента как увидел на пороге.

– Врешь ты всё… – шепчу. – Потом тоже ушёл бы по-английски, не оставив даже имени.

– Я уже тогда потерял от тебя голову. Клянусь! Знал, что, если задержусь рядом хотя бы на час, всё пойдёт не по плану. Впрочем… Я же позвал тебя на ужин!

– Чтобы предложить работу!

– Затащить в постель, наивная…

– Я не поддалась твоим чарам! Сопротивлялась как могла… я ведь правда тогда хотела просто устроиться на работу.

– Разве, любимая? И где же ты сейчас? – спрашивает Богдан.

Его губы нежно касаются моего лба, и я тихо выдыхаю.

– Мой план, как и твой, с треском провалился.

– Мы квиты, – смеётся Богдан и целует мои волосы, продолжая выписывать пальцем завитушки на моей коже. – Ты перечеркнула все мои планы…

– Извини…

– И помогла создать что-то новое. Я очень благодарен тебе, Лесь. Ради тебя и детей я живу. Я люблю тебя. Очень сильно люблю, родная. Спасибо, что однажды в тёмном, набитом молодыми парнями клубе выбрала меня.

– Пожалуйста, – говорю со всей серьёзностью и большим пальцем незаметно трогаю тонкий ободок на безымянном.

Один и второй. Булыжник на одном из них шикарный. А второе кольцо просто гладкое, безо всяких изысков.

Они оба всегда со мной, где бы я ни была. Как и любовь к Богдану и нашим детям. Выстраданная и такая долгожданная. Наша.

– Радова ещё не дала тебе добро? – привстаёт на локте и, поигрывая бровями, интересуется муж. – Хочу ещё девочку в нашу команду.

– Сейчас?

Не успеваю хорошенько возмутиться, как из кроватки, стоящей рядом с нашей постелью, раздаётся тихое кряхтение, а затем и требовательный плач, увеличивающийся по нарастающей.

– Ладно… – говорит Богдан и, вздохнув, встаёт, чтобы взять Тима к нам. – Может, через годик?