– Проси следующего.

Михаил устало взглянул красными от недосыпа глазами на охранника, выпроводив очередного просителя. Тот кивнул, и в двери кабинета вошли двое, мужчина и женщина, по виду – ровесники венценосного родителя. Склонились в положенном приветствии, и наместник предложил им присесть.

– Слушаю вас. Чем могу помочь?

Мужчина встал и положил перед ним на стол лист пергамента. Михаил удивленно взглянул на него, потом вперил глаза в документ, не в силах оторваться. Наконец прочел и пораженно посмотрел на чету тевтонов.

– Вы серьезно предлагаете мне это?!

Оба кивнули:

– Да, ваша светлость…

Проклятье! Предложить ему казнить родителей, чтобы спасти жизнь их дочери. Впрочем, наместник хотя и был вспыльчив, но отходчив, и пережитое им в участке охранителей начало понемногу терять свою остроту. Собственно говоря, парень бы уже давно отпустил девушку, но раз отец решил…

– К сожалению, я не хочу и не могу выполнить вашу просьбу, уважаемые.

– Значит… Алисия будет казнена?!

В глазах женщины заблестели слезы. Она судорожно полезла в вышитый ридикюль за платком, покачнулась, и супруг заботливо поддержал свою половину, играя вспухшими желваками на щеках.

– Насчет смертной казни для Алисии фон Валлентайн могу вас заверить, что она отменена. Ваша дочь будет жить. Помилование подписано лично Императором, – объявил Михаил и немного покривил душой, солгав: – За нее хлопотала Суора фон Вальдхайм, и мой отец не смог отказать супруге гроссмейстера. Так что не беспокойтесь.

Мать девушки даже выронила платок:

– Эта фэлла?!

– Да, фрау фон Валлентайн. Вы правильно поняли.

– Тогда… нашу дочь сошлют на каторгу?

– Нет. Сейчас она, как вы знаете, находится под арестом…

Отец тевтонки шумно выдохнул воздух сквозь стиснутые зубы.

– Но я… – Наместник на мгновение задумался, стоит или не стоит это делать? Потом махнул рукой. Бездна их побери, ненавижу рыдающих женщин! – …могу разрешить вам свидание. Хотите?

– Конечно, ваша светлость! – чуть ли не выкрикнули оба.

Михаил кивнул и вызвал охранника. Когда тот вошел в кабинет, показал на чету и произнес:

– Проводите их в гостевые комнаты, к Алисии фон Валлентайн. – Бросил быстрый взгляд на таймер, добавил: – Разрешается свидание протяженностью четыре часа. Потом озаботьтесь отправить графа и графиню из резиденции.

Просители вскочили, дама рассыпалась в благодарностях, мужчина просто непрерывно кланялся, пока наместник не отвернулся от них к окну. Наконец посетители ушли, и он устало вытянул ноги под столом, снова вызвал охранника:

– Пусть мне подадут кофе и какое-нибудь пирожное… Да, в гостевые – тоже. Разрешаю.

Солдат отдал честь и вышел. Почти тотчас появилась служанка с подносом, на котором источали аромат большая чашка кофе и свежеиспеченная булочка. Михаил довольно улыбнулся: слуги прекрасно знали, что после последнего просителя наместник попросит подать ему любимый напиток, и обычно заранее начинали приготовление. Он сделал небольшой глоток, откусил от сладкой булочки небольшой кусочек, прикрыл глаза от наслаждения… Всего четыре дня… А что потом? Не совершает ли он непоправимой ошибки? Об этом ведает лишь Судьба…

Покончив с кофе, наместник поднялся и вышел из кабинета – было почти девятнадцать часов. Пора ужинать. Но сначала надо привести себя в порядок. Что-то сегодня он себя чувствует порядком измотанным… После душа открыл шкаф, выбирая одежду. Мундир надевать как-то не хотелось… Что за ерунда? Взгляд зацепился за легкий камзол стального цвета, и рука сама потянулась к вешалке…

Столовая была пуста, только один прибор. Михаил занял место за столом, лениво ковырнул вилкой салат, кусок не лез в горло. Последний месяц с ним всегда кто-то сидел за столом, пусть и молча. Отложил вилку и позвал слугу:

– Пригласите фон Валлентайнов присоединиться ко мне за ужином. И поставьте еще приборы.

– Да, господин наместник…

Тут же скользнувшие в помещение слуги засуетились, дополнительно сервируя стол. Минута – и Михаил довольным взглядом окинул стол, где появились три места для гостей. Кивнул в знак удовлетворения. Еще пара минут, и за дверями послышались шаги. Створки распахнулись, и мажордом громко произнес:

– Граф фон Валлентайн с супругой и дочерью.

– Проси, – кивнул Михаил и чуть не выругался: этот проклятый церемониал вбит в него на уровне подкорки!

Ладно. Бездна с ним! Сейчас он отыграется на этих чванливых аристократах. Поднялся со стула, выдвинул тот, который стоял рядом с ним, взглянул на замершую статуей Алисию:

– Дорогая, прошу! – Показал на два свободных места напротив: – Для вас, граф, графиня…

Изумленные взгляды всех троих были ему наградой. Девушка несмело приблизилась, осторожно села. Ее отец так же, как и хозяин, выдвинул стул супруге, дождался, пока та сядет, и лишь после этого занял свое место.

– Угощайтесь, пожалуйста. – Михаил сделал радушное лицо. – Не стоит стесняться. Мы ведь здесь все свои…

Звякнула выпавшая из руки виконтессы вилка. Она торопливо схватила ее снова, стиснула в руке так, что побелели фаланги длинных пальцев. Наместник чуть склонился к девушке и громким шепотом, чтобы слышали остальные, произнес:

– Не нервничай, дорогая, все будет нормально. Я не дам тебя в обиду…

И с трудом сдержался, чтобы не рассмеяться во весь голос при виде вытянувшихся лиц всех троих. Хорошо, что у супругов хватило деликатности промолчать, но дальше Михаил уже окончательно сорвался с катушек. Он ухаживал за девушкой напропалую, отвешивая ей комплименты, подкладывал особо вкусные кусочки на тарелку. То и дело склонялся к алому от стыда ушку под высокой прической, шепча любезности, время от времени его рука накрывала, словно невзначай, ее узкую ладошку, нежно пожимая. И все это – на глазах родителей, ничего не понимающих в происходящем. Алисии же, естественно, кусок в горло не лез.

Когда трапеза закончилась, Михаил предложил пройтись по саду, заявив, что возражения не принимаются, и нежно ухватил девушку за руку, водрузив ее кисть себе на локоть. Правда, гулять пришлось недолго – появившийся солдат объявил об окончании свидания, на что наместник сокрушенно развел руками, как бы говоря, что закон надо соблюдать всем. И вызвался проводить графа и графиню до ворот. Когда же они сделали несколько шагов, он якобы спохватился, попросил извинения у сопровождаемой четы и крикнул уводимой солдатом девушке:

– Дорогая, надень, пожалуйста, сегодня сиреневый пеньюар! Ты так соблазнительно в нем смотришься! – И повлек за собой тевтонов, благо, те были настолько шокированы услышанной фразой, что потеряли дар речи.

Михаилу очень повезло, что до ворот было совсем недалеко, и едва супруги переступили границу поместья, кованые створки с лязгом захлопнулись за ними. Наместник помахал им рукой, прощаясь, и поспешил в резиденцию. Едва за ним закрылась дверь собственной комнаты, парень рухнул на диван и просто зашелся от смеха, вспомнив лица тевтонов. Интересно, что они теперь навыдумывают себе?..