— Странно, да? — усмехнулся Рэйн, вновь вернувшись к разглядыванию капель с другой стороны стекла. — Но почти переступив грань, вкусив все оттенки боли, поняв, чего стоят кровные узы, в которых нет любви, на многие вещи начинаешь смотреть немного иначе.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что вознамерился искать свою единственную, как делают это волки?

— Нет, — покачал он головой, — я не стану никого искать, просто постараюсь не пропустить и удержать. В любом случае, я не слишком уверен, что нечто подобное может произойти со мной. Столько книг написано об этом загадочном чувстве, столько поэм и песен, но думается мне, что прочувствовать нечто подобное на собственном опыте дано далеко не каждому.

— Не узнаю тебя, — покачал головой оборотень. — Не слишком-то продуктивные мысли с твоей точки зрения.

Рэйн ничего не ответил на эту реплику друга, которого встретил, когда ему было восемь. Пожалуй, Трэй был единственным, с кем он мог вести такие беседы, но даже ему он не решался сказать всего. Не мог сказать вслух о той степени отчаянья и обреченности, которые его преследовали совсем недавно. Как он глухо выл в собственной спальне, затыкая рот кончиком подушки, чтобы, упаси боги, ни один из тех, кто был под его крылом, не почувствовал его слабости. Одиночество бывает разным. Кто-то ищет его, кого-то оно пугает. Рэйн никогда до болезни не задумывался, насколько он на самом деле одинок и как сильно это может ослабить его. Но понимание приходит именно тогда, когда уже ничего нельзя сделать. И убивала его не болезнь. Не от яда он умирал, а именно то, что он оказался наедине с собственной бедой, когда нет никого рядом, с кем можно просто устало прикрыть глаза и позволить себе мимолетную слабость, — именно это убивало его. И сейчас соединиться с кем-то просто ради выгоды Дома; играть в любовь на публике и тайно ненавидеть или и вовсе ничего не испытывать ради наследника; все время быть настороже даже в собственной спальне, чтобы «любимая» супруга просто не решила избавиться от тебя в один прекрасный момент, — к демонам! Даже если у него родится наследник, и что дальше? Дети — это не щит от любых невзгод в их мире.

— Я не хочу мыслить продуктивно, когда дело касается моей личной жизни, — покачал он головой. — Я все еще помню о своем долге перед империей, но теперь я хочу иметь что-то и для себя, Трэй.

— Знаешь, дорогая, говорят, что после дождя здесь бывают умопомрачительные закаты. Как думаешь, врут? — подоткнув под ноги женщины одеяло, я подошла к ней и заглянула в глаза. — Я знаю, что ты меня слышишь, — улыбнулась я, — хотя и не хочешь отвечать, что не слишком-то вежливо с твоей стороны! Знаешь, чего мне стоило вытащить тебя сюда, могла бы и «спасибо» сказать, — причмокнула я губами, в то время как Тереза и не думала торопиться с ответом.

Приобретение в качестве студентов трех оборотней давало ощутимый бонус в деле переноски больных и мебели. Так что сейчас я, Тереза и бесцельно шатающийся по крыше корпуса больницы Кит собирались не просто дышать свежим воздухом, а еще и попробовать вернуть девушку, которая, казалось, и не думала возвращаться. Пятеро моих студентов были озадачены составлением историй болезни пациентов, что остались внизу, так что у нас было и время, и отсутствие свидетелей.

Сейчас Тереза была на той степени истощения, что совсем скоро могла просто умереть не от того, что была в коме. Никто толком не знал, как именно ухаживать за пациентами, что находились в состоянии, подобном ее.

Я осторожно взяла ее за руки и присела на краешек кровати.

— Я настырная, и даже когда со мной не разговаривают, все равно рано или поздно хотя бы посылают куда подальше.

Поглаживая ее предплечья, я обращалась к той силе, что давала мне существовать. Я смотрела на девушку перед собой со всех возможных ракурсов, начиная от ее физического состояния и заканчивая энергетическим.

— А ты ведь не так проста, а? — проговорила я машинально, рассматривая то, чем являлись ее энергетические артерии. Девушка передо мной была сейчас простым человеком, но еще совсем недавно Тереза являлась достаточно сильным магом. Как я уже говорила, с исчезновением Эйлирии среди людей рождалось крайне мало одаренных детей, но когда нечто подобное происходило, они были обладателями весьма незаурядных способностей. Энергоартерии Терезы были расширенными, у обычных людей так не бывает, это означало, что человек не просто имел дар, а умел им пользоваться. Вот только эти самые артерии сейчас казались обожженными, как если бы девушка приняла сквозь себя силу, для нее не предназначенную. Ее тело не могло с ней справиться. Ни один маг не стал бы делать нечто подобное добровольно, учитывая то, что каждый из них знает, сколько именно ему по силам потянуть. Но тут была такая мощь, что девушку просто выжгло изнутри. И еще кое-что: Тереза лежала в больнице под табличкой «Неопознанный», а это само по себе невозможно! Все маги всегда были и есть на строгом учете. Ее исчезновения просто не могли не заметить в империи.

— Гм… — тяжело вздохнула я, вновь обращаясь к девушке, что сейчас больше всего напоминала скелет, обтянутый кожей, с редкими пепельными волосами и блекло-серыми глазами. — Чья же ты, девочка? И как так могло сложиться? Что произошло с тобой? — вопросы, ответы на которые могли слишком дорого стоить мне. Если кое-чему меня и научила жизнь — так это не спрашивать. Просто лечи и никогда не спрашивай. Но хрена с два я когда-нибудь следовала собственным правилам. — Вот проклятье, — вслух выругалась я, прекрасно понимая, что приняла ее как своего пациента.

— Что-то не так? — поинтересовался Кит, подходя ко мне со спины.

Я лишь отрицательно покачала головой.

— Врешь?

Я согласно кивнула.

— Достала, — фыркнул он, вновь отходя от меня. — Потом расскажешь? — крикнул он, когда оказался почти у самого края крыши.

— Нет! — отмахнулась я.

«Не расскажу, что бы там ни было. Очень постараюсь спровадить тебя в ближайшие дни, потому что со мной тебе будет хуже… Буду скучать по тебе, но и это пройдет».

Вот о чем я думала в тот момент, когда Кит демонстративно повернулся ко мне спиной, изображая вселенскую обиду. Я не замечу его недовольства. Сделаю вид, что все хорошо. И поступлю так, как должна. Его метки раба я смогу снять с ауры. Процесс трудоемкий и болезненный для человека, но я смогу сделать это, пока он спит. Но как быть с тем, что ему необходимо будет еще как-то сбежать? Нужен амулет перехода. А может, нам уйти вдвоем?

— Как малодушно, не находишь? — посмотрела я на Терезу, озвучивая свои мысли. — Я так долго хожу под этим небом, а мне все еще бывает страшно, — хмыкнула я. — Жалкое зрелище, да? Я так привыкла прятаться в своей норе за прошедшие годы, что теперь любой шорох наводит на меня ужас, — покачала я головой. — Сама себя не узнаю. Не узнаю себя такой — беспомощной и жалкой, бездна меня поглоти! Я никогда не была жалкой, какой угодно, но не трясущейся крысой в углу норы… И кем я стала, — обреченно выдохнула я.

Ненадолго я замолчала, всматриваясь в горизонт и в то, как раскрашивают лучи заходящего солнца небосвод, наполняя его самыми невообразимыми переливами от ярко-оранжевого и нежно-розового до фиолетового и алого.