Двое склонились над раненым, рядом лежал связанный немец, а четвертый разведчик стоял рядом, вслушиваясь в лес. Он, видимо, слышал наше приближение, поэтому занервничал. Мы с Малым спрятались за деревьями, и я спокойно, вполголоса сказал:

— Эй, разведка, не стрелять, свои.

Разведчики сразу бросились врассыпную, заняв оборону, но, доказывая, что они не простая пехота, не открыли стрельбы. Когда они попрятались, в ответ раздался вопрос:

— Это кто свои?

И я, и Малой, который зашел с фланга, прекрасно их видели, поэтому в случае перестрелки у них не было шансов.

— Сначала вы представьтесь. Хотел бы вас завалить, просто бы гранату кинул.

«О как. А мне эта сцена уже знакома. Вот именно так я в лесу под Рославлем знакомился с младшим братом Строгова, с лейтенантом Павловым и девушкой Зоей».

— Дивизионная разведка. Вы кто?

— Фронтовая разведка. Я выхожу.

— Ну выходи.

Я вышел из-за дерева, приблизился к дереву, за которым спрятался командир группы. Тот осторожно вышел, держа меня на прицеле автомата. Но вот мой вид в «лохматке» и с прибором ночного видения на него произвел впечатление.

— Представьтесь.

— Лейтенант Мальков. Девяносто девятый разведывательный батальон, 62-й стрелковой дивизии.

— Майор Кречетов. Специальное подразделение фронтовой разведки.

Мальков волновался и часто вертел головой, правильно делает, не могу же я в таких чинах быть один в этом лесу. Надо разряжать ситуацию, получать информацию и сваливать, и так набегались по лесу.

— Давай гляну, что там с раненым.

Я наклонился и посмотрел. Ну огнестрел, плечо задело, шок. Уже привычно достал шприц-тюбик и вколол в ногу раненому. На вопросительный взгляд разведчика ответил:

— Это обезболивающий укол. У американцев закупаем. Вроде ничего, будет жить.

— Товарищ майор, а что это у вас за прибор на голове такой?

— Прибор ночного видения, тоже американский. Очень неплохо с таким ночью на немцев охотиться.

Я снял прибор и дал попробовать лейтенанту. Он повертел головой и с сожалением отдал обратно.

— Хорошая вещь.

Так, надо его сбивать с темы.

— Вот что, лейтенант. Вы там в деревне неплохо наследили, пришлось немного подчистить за вами, так что погони не будет. У германцев сейчас более интересное занятие, трупы считают. Думаю, штук двадцать будет. Но это так, лирика. Я помогу вам, вы поможете мне. Наш самолет сбился с курса, поэтому выбросили неизвестно где, нет привязки к местности. Что это за деревня?

— Деревня называется Каблуки.

— Странное название. Ничего, разберемся. Что думаете дальше делать?

— К своим нужно идти.

— Тут по дороге наша стрелковая рота позицию занимает. Можете туда пробираться, а мы своим путем, сам понимаешь, у каждого своя задача.

После чего, снова надев прибор, не забыл подобрать использованный тюбик обезболивающего, и мы с Малым снова растворились в лесу. Снова шли по лесу, делая большую дугу, чтобы не столкнуться с разведчиками и красноармейцами, когда на связь вышел Артемьев.

— Феникс, на связь.

— Слушаю.

— Командир, не поверишь, на той полянке, где мы собирались устраивать пикничок, обосновалась батарея наших минометов и уходить не собирается. Окопчики роют. Хорошо, что мы в лес отошли, но что дальше делать?

— Хреново. Уходите дальше в лес и ищите место под базу. Судя по расстановке сил, они завтра не долго продержатся. Придется сидеть в лесу и пережидать.

Через час бега по лесу мы воссоединились с нашей группой и приступили к анализу ситуации.

— Мы столкнулись с разведкой 62-й стрелковой дивизии 21-й армии, которая как раз противостоит немцам в этой полосе. Судя по всему, управление войсками не потеряно, и это дает шанс, что разгрома, как в нашей истории, под Киевом не будет. А это значит и наша заслуга тоже. Санька, давай разворачивай радиостанцию, передадим нашим сообщение, чтоб отправили шифрограмму в Москву и указали про наше местоположение. Может, они успеют связаться с командованием 62-й дивизии, и нас тут не шлепнут, если увидят.

— А смысл? Ну скажут они, ну выйдем мы и нас не расстреляют, в лучшем случае отправят в Москву, в худшем придется участвовать в боях и отступать, потом снова Москва. Или все равно придется пробираться по ночам сюда. А дальше? Опять точка перехода на захваченной территории и куча головной боли.

— Тут ты, Санька, прав. Задержать немцев они не смогут. Подогнать горючки под постоянными налетами и ударами противника не реально. Только опять засветимся. Тогда смысла здесь устраивать встречу братьев по разуму я не вижу. Хорошо. Тогда готовим скрытое убежище. Выставляем посты, минируем подходы.

К утру нашли небольшую промоину возле ручья, там и разместили свою временную базу. На подступах поставили несколько мин-ловушек, так, чтоб подобраться к нам было не так легко. Вот тут Санька оказался виртуозом. Параллельно прослушивали переговоры немцев по радио, стараясь хотя бы по мощности сигнала определять расстояние до работающих передатчиков, но это было настолько неточно, что достоверность такой информации была невысока.

Малой напросился быть наблюдателем на поле боя, и для большей информативности взял новинку, благодаря Борисычу, появившуюся у нас. Это была миниатюрная видеокамера с радиопередатчиком. Мы, на месте подключив к ноутбуку внешний ТВ-тюнер, могли смотреть передаваемое изображение с места события. Конечно, мощность передатчика была невелика и смотреть могли на расстоянии не больше ста метров, потом сигнал начинал затухать, но раньше и такого не было. Одного его отпускать было не с руки, поэтому назначил ему в пару Артемьева, авантюризм которого будет компенсироваться непробиваемым спокойствием Малого, несмотря на возмущение Саньки, назначенного старшим.

Разведчики, искусно замаскировавшись в лесу, стали демонстрировать панораму обороны потрепанного советского батальона, позиции противотанковых пушек и минометной батареи, состоявшей всего из трех орудий.

— Кукушка, попробуй обойти лесом и выйди в тыл к нашим, а то попадешь под перекрестный огонь.

— Вас понял. Сам хотел предложить.

Минут сорок Малой и Артемьев пробирались на указанную позицию, по пути чуть не наткнувшись на немецких наблюдателей, которые занимались тем же — подглядывали за нашими бойцами.

— Феникс, вижу двух немецких наблюдателей.

— Дистанция?

— Метров сорок. С радиостанцией, скорее всего корректировщики.

— Сможешь по-тихому снять?

— Да.

— Работай осторожно. Будет возможность, возьми трофеи — в хозяйстве пригодятся.

Тут наш разговор был заглушён начавшейся артиллерийской подготовкой. Где-то вдалеке глухо хлопали пушки, и над позициями советского батальона сразу стали подниматься столбы разрывов тяжелых снарядов. Видимо, немцы сильно разозлились за наш ночной визит, раз сразу, без попыток прорваться штатными полковыми средствами, начали лупить дивизионной артиллерией.