Теперь я думаю, как буду все это безобразие отстирывать. — Из-за спины послышался натужный смех. — А еще пламя меча медленно разъедает тебя изнутри. Скоро ты упадешь, и я добью тебя одним, завершающим ударом. Перерублю шею, и повешу уродливую голову, у себя дома в качестве трофея. Это будет очень красиво.

Федогран замолчал, добившись главного, враг вскипел панической яростью, задрожав всем телом. В таком состоянии всегда совершаются самые глупые ошибки. Но то, что произошло дальше, наш герой, и так держащийся из последних, оставшихся сил, за выскальзывающую из рук мокрую от крови, рукоять меча, никак не ожидал.

Баш Челик резко взмыл в небо, и набрав достаточную, по его мнению, высоту, камнем ринулся к гроту. Почти у самого входа, он резко сделал кувырок, и прохрипев ненавидящем плевком: «Сссдохххни»! — Врезался спиной в отвесную скалу, ломая черные крылья и с омерзительным хрустом кроша вылезающие из тела кровавыми пиками ребра. Он решил поставить точку в этом противостоянии, такой вот жуткой концовкой, убив себя и погубив ненавистного врага. Он проиграл бой, но и противник не будет праздновать победу. Все кончено.

Спасло нашего героя от неминуемой смерти чудо, которое можно объяснить только волей богов. Еле заметная, выеденная вездесущей влагой, сочащейся из трещины в скале, и ветрами выемка, неглубокая, но, в то же время, помещавшая в себя Федограна, приняла в себя готовое быть раздавленным тело, смягчив проросшим там мхом удар, и не позволила размазать парня кровавой кашей по камню.

На землю они рухнули одновременно.

Только парень упал, без сознания, тряпичной куклой, раскинув руки и замер, а вот Баш Челик, сделав кувырок, разбитым телом по каменному слону, свалился в ущелье в струях летящей туда же воды ручья, и унеся в своей спине, торчащий в ней меч.

Федогран довольно быстро пришел в себя. Встав на колени, и упираясь руками в землю, он пытался вдохнуть не слушающимися, отбитыми легкими, хотя бы один глоток воздуха. Оглушенный, он не видел, и не слышал, что к нему уже бегут восхищенные подвигом люди гор, и впереди них сгусток мрака, шипящий сорванным голосом:

— Я же говорил, а вы не верили! Он великий воин, он избранник богов!

Слух вернулся вместе с зрением после болезненного первого вздоха, наполнившего грудь. Мир наполнился красками, звуками и болью во всем отбитом теле одновременно. Он поднял удивленные глаза. Перед ним, склонив головы, стоя на одном колене, застыло племя Дивь.

— Вы чего? — Прохрипел он пересушенными губами, пытаясь встать.

В ответ тишина, только склоненные головы, положенные у правых ног копья, и не звука в ответ.

— Они восхищены твоим подвигом. Они не ожидали такой быстрой развязки и не верили в успех. Теперь приносят свои извинения за сомнения, и не поднимутся пока ты их не простишь. Это закон племени. Они очень щепетильны в вопросах чести. Кстати, меня тоже прости, я тоже сомневался в твоей победе, слишком уж сильный противник, этот Баш Челик.

Когда он встал напротив тебя, я подумал, что это конец нашему совместному путешествию. А ты вдруг прыг ему на шею, и «хрясь» — меч по самую рукоять. Красиво получилось, будет что на кромке рассказать… Сказочно красиво. Достойно легенды.

— Заткнись балабол. — Скривился Федогран. — Чего тебя так понесло, вроде раньше не особо разговорчив был? — Дышать было тяжело, и слова давались с трудом. Он повернул голову к застывшим в поклоне воинам. — Я не держу зла на вас, и прощаю. Только встаньте наконец с колен и помогите подняться. Где этот ваш Баш Челик, и мой меч?

Дивь подошли и подхватив его под руки, помогли встать на ватные, не слушающиеся ноги. Ответил за всех смущенный вождь, опустив глаза и подбирая в нерешительности слова.

— Меч вместе с телом великана упал в пропасть. Я немедленно пошлю туда людей на поиски, но для этого понадобится время. Прости воин.

— Нет у меня его, времени этого, у меня один друг умирает, а двое в заложниках. Я пойду так. Вы говорили, что можете провести под горами, надеюсь вы помните про свое обещание? — Он посмотрел на вскинувшихся после его слов, и ставших мгновенно выглядеть обиженными воинов.

— Люди гор никогда не отказываются от своих обещаний. — Гордо вскинул голову вождь. — Твои слова и недоверие обидны для нас.

— Прости, я не хотел, просто навалилось все как-то в последнее время… — Федор не нашел слов, как можно коротко объяснить причины своего состояния. — И еще. Отведите пожалуйста Чепрака обратно в степь. Сейчас он будет мне только помехой, а здесь он пропадет. — Вздохнул он.

— Да, да. — Засуетился Коломрак. — К пещере навьи ведите, нам потом туда возвращаться. Вы же знаете где это находится?..

— Заткнись! — Рявкнул Федор.

— Все исполним, богатырь, все что мы обещали, и все, что ты просил… — Дивь осекся, он увидел то, что заставило его глаза вылезти из орбит.

От солнца отделился, вспыхивающий яркими языками пламени луч, и неторопливо, протуберанцем, опустился на дно ущелья, а через короткое время, показался над краем пропасти с мечем в пылающей жаром сюрреалистической ладони, без руки, сжатой в кулак, на рукояти оружия. Неторопливо, как в замедленной съемке, клинок приблизился к Федограну, и бережно опустился у его ног. Пылающий кулак выставил в верх большой палец, в столь узнаваемом жесте, и луч, с резким хлопком, скрылся в солнце, подмигнувшем одобрительно (как всем показалось), застывшим, с открытыми ртами, людям.

Такого никто еще из них не видел. Сам Ярило, удостоил своего внимания и заботы богатыря. Теперь будет, что петь в былинах. Будет чем хвастаться перед соплеменниками.

Под землю спускались, держа Федограна под мышки, наш герой еле переставлял ноги, а его глаза закрывались на ходу от усталости. Впереди прецессии бежал один из воинов и зажигал давно потухшие факелы, освещавшие путь, их мерцание убаюкивало, а восхищенное шептание идущих следом воинов, делящихся своими впечатлениями от пережитого дня, действовало как колыбельная песня. Как не боролся наш герой с накрывающим его, теплым бархатным одеялом — сном, но тот победил, и юноша повис на руках воинов племени Дивь, опустив подбородок на грудь.

Ему снился дивный сон:

Смеющаяся мама поцеловала его в лоб, и отошла назад, помахав на прощание рукой. Она взяла, появившегося из солнечного света отца, под руку, и уже вместе с ним пошла в расступающееся при приближении небо, по светящейся радугой дорожке, где впереди выплывал из небытия, цветущий майский парк с лавочкой, на которой сидела и целовалась Светка с незнакомым ему парнем.

Родители обернулись, взмахнув на прощание руками, рассмеялись и