отряда, а Васек — к нашим! — выдал, на мой взгляд, мягко говоря, неоднозначный экспромт я-тринадцатилетний.

— Правда, что ли? — вздернул брови «Вахмурка».

— Эй, Резанцев, а кто вообще тебе дал право такое решать?! — возмущенно обернулась к нам одна из тусовавшихся у отрядного уголка девчонок — Оля Парфенова из второго, «михеевского» звена.

— Да шучу я! — предпочел сдать назад Младший. — На фиг вы Игонину сдались! — тем не менее подначил он собеседницу.

«Не увлекайся!» — аккуратно одернул я его.

«А что они лезут со своими идиотскими вопросами?!»

Между тем Парфенова поджала губы и ушла в коридор, за ней потянулись и ее подруги — и нашему взору открылись стенды уголка. Счет отряда в мое отсутствие изменений не претерпел — над названием алели все те же шесть больших звезд, но это мне и раньше, до ухода девчонок, было видно — а вот копилки звеньев пополнились — правда, неравномерно. Вперед вырвалось первое — в зачете у него теперь было восемь очков. Наше, третье, откатилось на второе место — с семью баллами. Четвертое звено теперь могло похвастаться пятью звездочками и замыкали рейтинг «михеевцы» — с двумя.

— От нас только Мила Захарова пробилась на основной турнир, — проследив за моим взглядом, пояснил Толик. — Ну, по шашкам. Так что всего одна звезда добавилась за участие. А вот от первого в сборную отряда аж трое прошли — Стоцкая, Ласкер и Громов — вот они нас и обогнали!

— А если что-то выиграют — то еще сильнее оторвутся, — добавил Санек.

— А все — потому что нечего некоторым по изоляторам ныкаться! — буркнул Степанов.

— Да ладно, может, наша Милка там еще всех победит! — с показным жаром выдал Младший.

— Без шансов, — покачал головой Толик. — Если бы играли в «Чапаева» — то Захарова бы им уж точно показала, а в обычные шашки… Она отбор-то еле-еле прошла…

— Но ведь прошла же! — упрямо заметил я-тринадцатилетний.

— Это да — мы вон с Саньком пролетели, — кивнул Степанов на спутника. — Жаль, Казанцева не стала играть — в шахматы позавчера у нее, вроде, неплохо получалось.

— Казанцева тогда в итоге тоже ничего не выиграла, — напомнил Завьялов.

— А где она, кстати? — зачем-то спросил мой юный пионер. — Ну, Яна?

Санек с Толиком неуверенно переглянулись.

— А нам-то откуда знать? — развел затем руками Степанов.

На этом разговор себя исчерпал, и Толик с Саньком направились по своим делам, а мы с Младшим — зашагали в палату.

* * *

Яна объявилась у корпуса только перед самым ужином, застав нас с юным пионером на любимой скамеечке под акацией.

— Марина наc с Майкой отправила в четырнадцатый отряд — у них там вожатая заболела, просили помочь с октябрятами… — первым же делом объяснила девочка причину своего отсутствия. — Эти малыши такие забавные! — с энтузиазмом поведала она. — Говорят, ты обо мне спрашивал? — тут же, впрочем, оставила эту животрепещущую тему, переключившись на еще более актуальную.

— Ну да, удивился, что тебя нигде нет, — сдержанно кивнул Младший.

— Я приходила к изолятору после тихого часа — но к окнам не приближалась, у забора ждала, — сообщила Казанцева — возможно, сочтя его слова за упрек. — Ты же говорил, тебя к полднику выпишут…

— Задержали чуть дольше, — пожал плечами юный пионер.

— После горна я еще немного подождала — даже на построение опоздала… Может, поэтому Марина именно меня и отправила к октябрятам — своего рода, в наказание…

Младший лишь снова пожал плечами: все может быть, мол.

— А яблоко — то, что я тебе приносила — червивое оказалось! — похоже, уже не зная, что бы такое еще сказать, поведала нам Яна. — Так что даже хорошо, что тебе его было нельзя!

Юный пионер снова не ответил ничего вразумительного.

Да, беседа явно не клеилась.

«Хочешь, я с ней пообщаюсь?» — предложил я.

«Ну, давай… Только не обнадеживай!»

— А ты на дискотеку сегодня собираешься? — предприняла между тем девочка очередную попытку нас разговорить.

— Нет, — покачал головой я и пояснил: — Надо готовиться.

— Да, помню: экзамен, — кивнула Казанцева. — Ладно, прости, не буду тебе мешать…

— Ты нисколько не мешаешь…

«Не обнадеживай!»

— Нет, я, наверное, лучше все же пойду, — выдохнула наша собеседница. — Мне тут нужно… кое-куда…

«Кажется, она обиделась, — заметил Младший, когда девочка удалилась. — Но, может, оно и к лучшему!»

«Ну, не знаю…» — Яну мне было жалко, но, с другой стороны: не насильно же волочь к ней привередливого юного пионера — типа, стерпится — слюбится? Вот то-то же!

Надо сказать, что Казанцева оказалась далеко не единственной в отряде, кто не преминул поинтересоваться нашими с Младшим планами на вечер — в смысле собираемся ли мы на танцы. Еще до ужина этот вопрос нам задала Аля Авдеева — похоже, как от своего, так и от Инги Трефиловой имени — а уже на выходе из столовой с ним же к нам подошла не кто иная, как Вика Стоцкая. Тут мой юный пионер таки «поплыл» и явно готов был ответить утвердительно, но я его скоренько урезонил: по отношению к Яне это вышло бы как-то совсем уж некрасиво. Помявшись, Младший мою правоту признал.

Ну и последнее о прошедшем дне: по его итогам «Данко» утратил лидерство в общем зачете, уступив его первому отряду, чьи представители заняли оба первых места на пресловутом турнире по шашкам. Из наших хоть как-то отличились Костик Иванов и Римма Ласкер, завоевавшие в своих дивизионах, соответственно, «серебро» и «бронзу», но это дало нам лишь три звезды: в сумме с уже имевшимися шестью их у «Данко» стало девять, а у старшего «Товарища» теперь было на одну больше.

В соревновании же звеньев первое — благодаря Ласкер — увеличило свой отрыв до двух баллов, а четвертое — усилиями Костика — сравнялось по очкам с нашим, третьим — и за ними, и за нами теперь числилось по семь зачетных звездочек. «Михеевцы» по-прежнему болтались глубоко на дне — похоже, из категории реальных претендентов на «Артек» их смело можно было вычеркивать.