— Алинка, послушай…

— Нет, это ты послушай, Михаил, — официальным тоном вдруг заговорила. — Я не верила никому. Ты же для меня самый лучший, единственный. А они посылали и посылали записки. И даже когда своими ушами услышала, все равно надеялась, что ты объяснишь — не было спора, не ставил ты на меня, не делал из наших отношений очередной способ для футболистов развлечься.

— Записки? — переспрашиваю, чувствуя, как в жилах закипает кровь.

— Да какая разница. Ты слишком заигрался, Дарский. Уже не удивлюсь, если сам присылал. После всего, я вообще не знаю, что думать! Эй, и вы тоже знайте! — Кричит моей команде, столпившейся неподалеку: — Я полюбила Михаила Дарского. Только попробуйте не выдать ему, что полагается победителю! А пока, раз купила, хоть эту дешевку держи, — швыряет в меня пакет, промахиваясь, и он падает на газон.

Всхлипнув, Алина срывается на бег. Я не стою. Некогда пакет поднимать, я его даже руками не трогал. Бегу за моей Звездочкой под оглушительный крик тренера в рупор:

— Дарский, вернись! Займи место на воротах!

Пофиг, на все пофиг. Я должен вернуть мою любимую девочку.

Записки… твою мать. Откуда они могли быть? От кого?

Но Алина бы сама не догадалась. А в моем рюкзаке на открытке с прицепленным колечком, описано, какой я был идиот, и как я в итоге безумно влюбился. Всего лишь до вечера должен был дотянуть. Два дня сочинял, сомневался и думал. Получается, готовился не я один. Кому-то было выгодно меня крупно подставить…

Глава 46

Я успеваю выбежать за территорию поля. Добраться до поворота к зданию клуба, не видя дороги под ногами из-за слез.

Какие же они все мерзавцы! Улыбались при встрече, приветливо общались, шутили, никто ничем не выдал, как, на самом деле, смеются надо мной. Даже Арсений отлично играл во время нашего двойного свидания. Как будто актерский состав, а не футбольная команда.

Ненавижу футболистов!

Только папа из них исключение. И папа же меня предупреждал…

Но больше всех ненавижу Медведя!

Слышу как сзади меня догоняют. Ускоряюсь, и так неудачно скользнула ногой, что чуть не упала. Нашелся спасатель.

— Звездочка, осторожнее. Прошу тебя выслушай, — Миша успел подхватить меня под руки, а выпускать не спешит.

Но я уже не та слепая недоверчивая к подозрительным совпадениям, знакам и запискам дурочка. Вернее, та же. Только наконец-то прозревшая.

Отталкиваю подлого вруна от себя со всей силы. Представляю, как выглядит сейчас мое лицо. Тушь потекла, глаза красные. Даже до туалета добежать не дает.

— Не смей прикасаться ко мне! И не называй меня так. Слышать противно!

— Раньше нравилось… — он моргает растерянно.

Опять, что ли, актерские приемчики?

— Раньше для нас закончилось. Всё, я согласилась уже на звание самой безмозглой дуры футбольного клуба. Тебе повезло со мной. Победу принесла. Дружкам подтвердила, чтобы призы не зажали. Теперь оставь меня в покое, Дарский!

— Не могу, никогда не оставлю, — упрямо мотает головой, и снова за руку хватает. — Я люблю тебя, Алинка. Как никого и никогда не любил. И я твой первый и единственный. Таким и останусь.

Вот зачем напоминать о больном?

Такая цена моей глупой веры в нагаданные метки?

Больше не хочется верить никому и вообще не во что. Тем более лживому парню, который стал моим воздухом. Даже сейчас его взгляд проникает в самое сердце. Хочется отмотать все назад, как будто бы ничего не случилось. Как я смогу теперь без него? А как с ним, если он так легко враньем своего добивается?

— Не переживай, Миша… Меня быстро заменят другие. Поспоришь еще на кого-то и тоже привяжешься. У тебя побеждать получается. А девочки не смогут устоять. С таким-то талантом обаятельного соблазнителя. Не пропадешь!

— Алинка, все начиналось неправильно. Я это осознаю, — он пытается вернуть меня назад, а смысла возвращаться я не вижу. — Тогда меня взяли на слабо, — уперто продолжает. — Но я бы не тронул тебя на яхте, если бы не любил. Все в чем признавался, что рассказывал — это правда была. Без всяких споров я хотел называть тебя своей девочкой. Поверь, я не врал, когда мы оставались наедине… Ты стала для меня любимой и самой желанной.

Смахиваю с мыслей липкий нектар. Мишка умеет словечками так закрутить, что не успеешь опомниться.

— Если так, тогда не ври хоть сейчас. Акции тоже правда? — перебиваю.

— Ну… не совсем так.

— Колесо на байке?

— Ты тогда злилась на меня. Не получалось без серьезного повода сблизиться. Прости за байк, я готов его чинить бесконечно.

Обалдеть. Ремонтничек нашелся.

— Кинотеатр? Билеты победителя?

— Ты не соглашалась на свидание.

— Прыжок с моста?

— Я, правда, хотел его сделать с тобой. Но да, акции не было. Разве тебе совсем не понравилось?

Напряженно молчу. Понравилось или нет, сейчас не об этом ведь речь.

— Хотя бы в торговый центр ты добрался случайно? Мы с Инной очень удивились, встретив там тебя, — еще припоминаю странные совпадения.

Медведь все больше мрачнеет.

— Я тогда преследовал пловца, так и вышел на вас. Он там тоже оказался неслучайно.

Вот еще и Глеба приплел за компанию. Как будто сам сказал тогда правду!

— Алина…

— Миша, хватит уже. Я и так себя чувствую сильно разбитой. Если бы ты только знал, как я переживала, что скрывала тайну с метками. Как мне было сложно решиться открыться. Но я же смогла! А ты… ты все-таки врал постоянно. Крутость команде доказывал. При этом использовал меня.

— Да плевать мне уже на команду. Мне нужна только ты, — делает попытку приобнять.

Приходится толкаться и пинаться.

— Твой план и победить, и девушку оставить — не сработал. Победы с тебя будет достаточно. Дай мне уйти. И, пожалуйста, не смей ко мне приближаться!

— Алина, ты просишь о невозможном, — будто не слышит меня. — Я