О боже… мои внутренности делают кувырок, а по телу проносится электрический разряд.

Черт, всего два безобидных слова, и я уже не чувствую под собой земли, а в животе разливается знакомое желание.

Я должна открыть рот.

Повторив это про себя, я подаюсь вперед, приоткрываю губы и, осторожно обхватив вилку губами, стягиваю с нее кусочек мяса.

Плюхаюсь обратно в кресло, по-прежнему фатально смущенная, и разжевываю стейк. Я настолько сосредоточилась на самом процессе, что не сразу ощутила вкус.

– Это самый нереальный стейк в моей жизни, – закончив, признаюсь я. Эддингтон довольно сияет, затем приступает к трапезе.

– Друг мой, не верю своим глазам! – откуда ни возьмись выплывает высокий статный брюнет с трехдневной щетиной, одетый в белую рубашку поверх черных джинсов. Из нагрудного кармана виднеются солнечные очки.

Роберт привстает, и они по-медвежьи обнимаются.

– Привет, Рич.

– Какими судьбами? – Незнакомец задерживается на мне взглядом.

Роберт быстро представляет меня:

– Познакомься, это Кэтрин, моя кузина.

Что?

Мои глаза расширяются как блюдца, я вопросительно гляжу на Эддингтона, но ему, кажется, все равно.

Моя кто?

– Очень приятно, Ричард Оуэн. – Он протягивает мне руку, на автомате жму ее, отвечаю «взаимно» и смотрю в свою тарелку.

– Пожалуйста, присоединяйся к нам, – предлагает ему Роберт, бросив на меня беспокойный взгляд, в котором отчетливо читается «в чем дело?».

Ричард отодвигает кресло и садится между нами.

– Я ненадолго. Через полчаса мне на площадку.

– Ричард режиссер, – поясняет Роберт, пытаясь меня расшевелить.

– Да, мы сейчас снимаем остросюжетный детектив, – подключается Оуэн, – если хотите посетить место съемок, то с радостью стану вашим гидом.

Ричард заламывает бровь и, сузив глаза, выпячивает губы.

Он что, клеится ко мне? Так-так…

– С удовольствием, – подыгрываю ему я.

Эддингтон хмурится.

– Может, завтра. На сегодня у нас много планов, – отвечает он за меня.

Смотрю на него в упор. Карие глаза безмолвно отчитывают меня, как нашкодившего котенка.

Ну нет, сволочь, так просто тебе это не пройдет.

– Почему же? – Я облизываю нижнюю губу и переношу внимание на Ричарда. – Я обожаю кино и мне безумно интересно, мистер Оуэн.

– Ричи, – сально ухмыльнувшись, говорит режиссер, – для красавиц я всегда только Ричи.

Поглядываю на Роберта. Его губы сжаты в тонкую полоску, а лицо заметно побледнело. Съел, кузен?

– Кстати, Бэн будет рад тебя видеть.

– Хорошо, может, позже заглянем, – мрачно отзывается Роберт.

– Как у тебя дела с клубом? – интересуется режиссер.

– Отлично, – кисло отвечает Эддингтон. – А у тебя с твоей супругой?

Так этот пес женат… и, держу пари, Роберт нарочно упомянул об этом.

– Так себе. Я не ущемляю себя в общении с прекрасной половиной человечества, ты же знаешь, – подмигнув мне, заключает Ричард.

О Иисус.

Роберт зол, как черт: желваки гуляют, грудная клетка вздымается от учащенного дыхания, глаза дикие…

Ну и подыхай от ревности, кретин!

Кузина?! Я покажу тебе кузину!

– Ладно, мне пора, – Ричард встает с кресла, – обязательно заезжайте на площадку, Кэтрин.

– Кэт, – улыбаюсь я, – просто Кэт. – Это контрольный выстрел. Если Оуэн сию минуту не уберется отсюда, то ему крышка. Как, впрочем, и мне.

Ричард расплывается в улыбке прожженного гуляки, затем обменивается с Робертом рукопожатием и уходит.

Внутренне ликую от состояния, до которого довела этого засранца. Он только что не пыхтит, как чайник, бедняга.

– Просто Кэт? – низким хриплым голосом бурчит Эддингтон, сложив руки на столе. У него тоже пропал аппетит.

Даже тарелку отодвинул в сторону.

– А что, кузен сердится?

– Ты флиртовала с ним. Не знал, что ты на такое способна, тем более в моем присутствии. – Он выглядит чертовски оскорбленным и невозможно привлекательным.

– А я не знала, что с кузинами принято спать.

Роберт вздыхает и качает головой.

– Я не предполагал, что встречу знакомых, – он пытается объясниться, надо же, – к тому же у нас непонятные отношения, чтобы обозначать статусы и прочее…

Вот как? Интересно.

– Ты прав, – сухо соглашаюсь я, – поэтому я не собираюсь отказываться от общения с другими мужчинами.

– Этот идиот женат.

– И что? – Гордо встряхнув волосами, откидываюсь на спинку кресла. – Тебя это не касается.

На мгновение Роберт теряется, думаю, моя дерзость застает его врасплох. Но он быстро возвращает своему лицу холодное выражение и цедит сквозь зубы:

– Если ты сейчас же не закроешь свой прекрасный ротик, я выволоку тебя отсюда за шкирку и… – Он запинается.

И?

– И что? – Я развожу руками. – Изобьешь меня?

– Не доводи меня, девочка. – Тон ледяной.

– А ты не строй из себя моего хозяина! Подумаешь, переспали…

– Кэтрин.

– Что, Роберт?

Он делает глубокий вдох, барабанит пальцами по столу и подзывает Кая.

– Счет, пожалуйста. И как можно скорее.

* * *

В машине мы едем молча. Ни музыки, ни перемирия. Не знаю, как быть, ведь я сама обижена на него. Если заговорю первой, то пойду на попятную, а мне это не выгодно. Мы вместе уже сутки, и за это время я нисколько не приблизилась к положительному результату. Только порчу все, окончательно и бесповоротно.

Вздыхаю и кидаю взгляд на Роберта. Он задумчиво ведет «Корвет», стоически игнорируя меня. Злится.

Пробую завести разговор на отвлеченную тему.

– Я еще никогда не сидела за рулем спортивной машины.

Эддингтон не реагирует. Автомобиль въезжает в поворот, унося нас в знакомые окрестности. И что теперь делать? Как расшевелить эту статую?

– Это сложно? – допытываюсь я.

– Нет, – нехотя отвечает он. – Здесь автомат.

Я мигаю.

– Коробка-автомат, – поясняет Роберт.

Ах, мать твою, почему я такая тупая! Краснею и умолкаю.

– Хочешь поводить? – мягко интересуется он.

Поднимаю глаза и с надеждой вглядываюсь в его лицо. По-моему, мой чайник остывает. Фух.