Потом мое кольцо сжалось, коротко и резко. Что это – предостережение? Я развернулся, осматривая валяющиеся вокруг тела и выискивая, не бросится ли что-либо в глаза.

Затем я заметил человека, стоящего под прикрытием рощи на соседнем холме. Я не мог разглядеть его лицо, но казалось, будто он смотрит прямо на меня. Меня охватила тревога. Свейвилл?

А потом человек поднял руку... и помахал мне. Эйбер.

Я глубоко вздохнул, взглянул на своих людей, прочесывающих поле боя, и решил, что какое-то время они обойдутся без меня. Мне же нужно было заняться личными делами.

Я помахал в ответ. Я решил, что лучше всего будет, если удастся обмануть его бдительность. Пускай считает, что я забыл или простил его выходку...

Я сдернул плащ с какой-то мертвой адской твари, насухо вытер лицо и меч, а затем спокойно двинулся туда, где стоял мой брат. Я изо всех сил старался сохранить нейтральное выражение лица, не позволяя себе выказать ни гнева, ни ненависти, ни жажды мести, что пылали во мне.

Когда я приблизился, Эйбер, должно быть, почуял мои намерения, поскольку развернулся и бросился в рощу. Я последовал за ним, выискивая его среди высоких дубов.

– Эйбер! – крикнул я. – Не беги! Не усложняй себе жизнь!

– Тогда пообещай, что не тронешь меня! – крикнул он в ответ.

– Ты что, за дурака меня считаешь? – возмутился я.

– Да! – со смешком отозвался он. – Только не обижайся. Я умнее всех в семье. Даже умнее отца, хоть он этого и не понимает.

– Подожди!

Мы добрались до небольшой поляны. Там Эйбер остановился, скрестив руки на груди. На губах его играла легкая улыбка.

Я подошел поближе.

– Мне осточертели все эти игры! – сообщил я ему и поднял меч. Я собирался убить его быстро и безболезненно – ради Фреды. – Зачем ты пришел сюда? На что ты надеешься?

Эйбер вздохнул и покачал головой.

– Оглянись.

– Если я оглянусь, ты снова исчезнешь.

– А если не оглянешься, то ты покойник. – Эйбер пожал плечами. – Это мое последнее предупреждение моему любимому брату.

Внезапно у меня появилось какое-то очень скверное чувство. Я бросил взгляд назад. И пожалел об этом.

Позади стоял я сам. Или, точнее, мой двойник. Лицо, волосы, очертания фигуры – я все равно что смотрелся в зеркало. Даже меч у него в руках был точно таким же.

Видимо, это был тот самый человек, который похитил Фенна из Амбера. Мы тогда предположили, что его послал Сухай. Очевидно, это был король Свейвилл... или Эйбер.

– Кто ты? – спросил я у него.

– Я – Оберон, – ответил он.

Я фыркнул:

– Сомневаюсь!

– Я – законный король Амбера и буду им! – прорычал он. – Ты украл мое место! Я верну его себе!

– Хоть ты и заполучил мое лицо, но ты – не я.

Он вскинул меч.

– Нет, ты. Я буду тобой.

– Невероятно, – пробормотал Эйбер. Он зачарованно переводил взгляд с меня на двойника и обратно. – Вы и вправду одинаковые. Я просто глазам не верю.

– Разница в том, – мрачно сказал я, – что я – настоящий. И после того, как я убью эту твою тварь – что бы она собой ни представляла, – я прикончу и тебя.

– Думаю, что нет, – сказал Эйбер.

– Я – достаточно настоящий, – сказал лже-Оберон. – Посмотри на меня! Я – это ты во всем...

И он прыгнул вперед без предупреждения, как это сделал бы и я сам, и обрушил на меня серию сокрушительных ударов. Я парировал его первые атаки, так, что мечи зазвенели, потом отбросил его и перешел в наступление. Наши клинки пели и плясали, сталь звенела о сталь, мечи мелькали с такой скоростью, что невозможно было уследить. Каждый из нас стремился оттеснить противника. Его мышцы взбугрились точно так же, как и у меня. Его шея напряглась, лицо покраснело, а жилки на висках вздулись.

Мы оба одновременно прыгнули вперед, вскинув мечи и тяжело дыша. Двойник выглядел таким же запыхавшимся, каким я себя чувствовал.

Мы медленно кружили друг вокруг друга, держа мечи поднятыми и прощупывая оборону противника. Хоть мне и неприятно это признавать, но мы действительно полностью стоили друг друга.

– Я думаю, Путь тебя скопировал, – небрежно бросил Эйбер.

Я бросил на него короткий взгляд. Эйбер уселся под дубом, скрестил ноги и устроился передохнуть. По его беспечному виду могло показаться, будто он явился на пикник.

– Объясни! – потребовал я.

– Уж не знаю, получится ли у меня... – Эйбер закинул руки за голову и сцепил пальцы на затылке. – Но мне кажется, что, в определенном смысле слова, вы оба – Обероны.

Я прыгнул вперед, превратившись в смерч ударов и выпадов. Мой двойник пятился от меня. Я с легкостью мог бы парировать любую из этих атак; он же, кажется, не мог угнаться за мной. Что это – преимущество? Он уступает мне в выносливости?

Мы оба отступили, тяжело дыша и меряя друг друга гневными взглядами.

– Оберон! – не унимался Эйбер. – Так ты хочешь знать, где я его нашел?

– Да!

– Ну тогда я расскажу. Тебя это позабавит. – Он откашлялся. – Я вернулся к новому Узору вскоре после того, как отец его сделал. Ты думал, что я не знаю, где он находится, но на самом деле мне это известно. Я видел, как отец начинал его рисовать, и я сделал Карту, чтобы вернуться туда. Это сработало. Когда я туда прибыл, отец как раз закончил работу. Он набросился на меня – уж не знаю, из-за чего; я ему ничего не сделал. Он напал без предупреждения – просто выхватил меч и проткнул меня.

Я кивнул.

– Точно так же он поступил и со мной. Но я отбился. Он тогда был не в себе.

– Да. Но я не понял этого своевременно. – Эйбер сделал паузу. – Берегись!

Мой двойник снова ринулся на меня, размахивая мечом. Я отбил атаку, потом сам перешел в наступление, обрушивая на него удар за ударом.

А Эйбер все продолжал вещать.

– Я пожелал убраться прочь – все равно куда, – и Узор перенес меня за свои пределы. Я уполз в кусты, думая, что мне конец. А отец рухнул, как будто напряжение оказалось чрезмерным для него. Так что я остался лежать там; я был так слаб, что не мог даже пошевелиться, а потому просто лежал и смотрел. Потом появился ты. Ты прошел по Пути, привел отца в чувство, потом вырубил его, взвалил на плечо и исчез.

Мы с двойником снова разошлись, все так же тяжело дыша и пожирая друг друга глазами. Никогда еще я не сражался с человеком, настолько похожим на меня. Он знал все мои ходы, равно как и я его. Казалось, будто ни один из нас не в состоянии превзойти другого.

– Продолжай! – бросил я Эйберу.