Ему понадобится защита сегодня — от изумленных взглядов людей, от тех из них, кто захочет вовлечь его в беседу, или тех, кто будет разглядывать его, ища признаки безумия. Ей не хочется признаваться в этом самой себе — иначе придется задуматься о здравости собственного рассудка, — но именно эти признаки беспокоят ее более всего то, как он упорно молчит, как избегает ее взгляда, когда она входит к нему в комнату, то, как он вскочил тогда, весь дрожа, увидев обыкновенную бабочку на оконном стекле. А еще эти таинственные исчезновения. Что, если Томас и сегодня вечером поведет себя странно и кто-нибудь расскажет об этом отцу? Он, конечно, сразу же отправит Томаса в заведение, а Софи заберет к себе жить нахлебницей, и каждый день она будет читать укор в его глазах: «Я же тебя предупреждал».

Доктор Диксон тоже может прийти сегодня в театр. Он большой любитель комедий — так он ей сам говорил. Если он увидит, что Томасу не становится лучше… Нет это не так — Томас определенно поправился с тех нор, как доктор осматривал его. Она выбросит все эти мысли из головы и сосредоточится на том, чтобы получать удовольствие, — и на том, чтобы мужу тоже было хорошо. А если он все еще помнит ту женщину, она заставит его забыть о ней.

Когда она заходит к нему в спальню, он сидит одетый на своей кровати. Увидев ее, он вскакивает на ноги с открытым ртом, как будто хочет что-то сказать, но снова закрывает его. Зато этот взгляд говорит сам за себя. Надежда теплым молоком разливается у нее в груди.

Вечер выдался теплым, у входа в театр собралось много народу. Гул разговоров и веселый смех окружают их по мере того, как они втроем двигаются тесным строем. Получается так, будто они с Агатой сопровождают Томаса, а не наоборот, как у всех остальных. Софи крепко сжимает его левую руку, а по другую сторону от него идет Агата: она так близко, что Софи слышит аромат ее духов — запах сирени. Очень сильный. Толпа расступается перед ними. Софи ожидала, что люди будут отводить глаза и поворачиваться спиной, как это было в церкви. Но нет — все приветливо улыбаются ей и Томасу. Разве она могла представить себе нечто подобное в церкви в тот день?

Софи рада теперь, что рассказала обо всем миссис Сайкс. Вначале ей показалось, что напрасно она сделала это — так хотелось оградить свою личную жизнь от посторонних глаз, но сейчас никто вокруг даже не пытается с ними заговорить, и все избавлены от мучительного чувства неловкости. Ей бы ужасно не хотелось, чтобы случился какой-нибудь казус.

Однако Роберт Чапмен идет прямиком к Агате, которая сразу же отодвигается от Томаса и поворачивается к своему возлюбленному. Взгляд ее одобрительно скользит по вечернему костюму молодого человека, в ответ он глядит на нее с таким же восхищением. Да уж, эти двое просто не могут скрыть своих чувств, хоть Роберт и усердствует, приветствуя Софи, а не Агату.

— Миссис Эдгар, — говорит он, беря ее руку. — И мистер Эдгар. Как приятно видеть вас дома, после долгих путешествий.

Должно быть, Агата поставила его в известность о положении дел, так как он не задает никаких вопросов Томасу, и она чувствует, как напрягшаяся было рука мужа смягчается.

— Послушайте, а вон и капитан Фейл, — говорит Роберт.

Он машет ему рукой, подзывая кивком головы. Вид у Сэмюэля совершенно несчастный, но через мгновение он берет себя в руки и машет в ответ, правда не двигаясь с места. Софи крепче сжимает руку Томаса, успокаивая их обоих. Она должна вести себя как ни в чем не бывало, чтобы поддержать Томаса. Чтобы поддержать себя.

— Я только что разговаривал с мистером Слэйтером из городского совета, — сообщает Роберт Агате. — Они собираются строить еще одну богадельню, хочешь — верь, хочешь — нет.

— Это же чудесно, — говорит Агата. — Как ты считаешь, Софи?

— Мм.

Интересно, куда может завести этот разговор? Томас рядом с ней опять напрягается, уставившись в землю, словно в трансе.

— Что ж, простите, сударыни, — говорит Роберт, — но я не согласен. Ричмонд скоро будет наводнен неудачниками.

— Кого именно вы называете «неудачниками»? — спрашивает Софи.

— Тех, кто не в состоянии позаботиться о себе или о членах своей семьи.

«Как мы, — думает она. — Он имеет в виду нас».

Неужели это то, что люди думают о них? Она вызывающе смотрит на него.

— Не будет ли нам спокойнее знать, что, если по какой-либо причине — не дай бог — вы окажетесь в положении, когда вам понадобится место в богадельне, оно будет в вашем распоряжении?

— Этого никогда не будет. К тому же если в одном городке имеется пять богаделен, то это будет притягивать к себе всех тех, кто обречен на неудачу, и Ричмонд превратится в такое место, где ни у кого не идут дела. А раз не идут дела, то весь Ричмонд будет жить в богадельнях. И тогда их понадобится открыть гораздо больше!

— Ты что-то сам себе противоречишь, Роберт, и посмотри, — Софи начинает сердиться. Прекрати сейчас же.

Он смеется и вскидывает руки вверх, сдаваясь.

— Ладно, леди. Пусть знание о том, что богадельни растут как грибы, приносит вам радость, а нам, джентльменам, придется проследить за тем, чтобы вы никогда не попали ни в одну из них! Правда же, Эдгар?

Он подмигивает Томасу, который смотрите безучастным видом глухого, словно не слышит, что к нему обращаются. Ухмылка на лице Роберта исчезает, и он быстро отворачивается, смутившись. Бормочет что-то Агате на ушко. Она тихо смеется, и на щеках ее выступает румянец. В самом деле, надо быть осмотрительнее, думает Софи. И неужели Роберт сейчас смеется над ними и заставляет Агату смеяться вместе с собой?

Тут есть над чем задуматься. Если Томас и дальше будет пребывать в таком же состоянии, неужели им придется рассчитывать лишь на милосердие других людей? Разумеется, отец никогда не позволит, чтобы они голодали, и денежного содержания Томаса им хватит на жизнь, но кому будет хорошо, если кто-то решит, что ему не место среди людей? До конца дней своих они будут жить отдельно: Томас — чахнуть безмолвно, а она — навещать его по воскресным дням и особым случаям.

Не надо было приходить сюда, и Томаса не надо было приводить. Она тем самым словно выставила их обоих на всеобщее обозрение — смотрите, люди, и оценивайте.

Когда они подходят к лестнице, ведущей к их местам в ложе, Агата близко наклоняется к Софи.

— Попроси мистера Чапмена присоединиться к нам, — шепчет она.

— Ну, Агата.

Софи даже не желает сдерживаться, но в то же время как она может уйти и подвести Агату и, что еще важнее, оставить ее наедине с мужчиной, который совсем недавно овдовел? Нельзя допустить, чтобы подруга так вела себя.

— Пожалуйста, Медведица. Ради меня?

Нехотя Софи оборачивается к мистеру Чапмену.

— Не желаете ли к нам присоединиться? Если, конечно, вас не ждут в другом месте.

— Благодарю вас, миссис Эдгар. С огромным удовольствием.