class="p1">— Очень прошу вас помочь, — буквально взмолился промышленник. — Кроме вас некому. Никто из адвокатов города не хочет связываться с простолюдином, который решил получить клановый знак.

Это я тоже понимал. Аристократическое общество состояло из снобов и с трудом терпело даже бастардов, которые получали герб семьи. А уж простолюдин, который решил стать на один уровень с дворянами… это вопиющая наглость.

— Понимаю, — медленно протянул я, думая, что можно сделать. И идея пришла в голову сама собой:

— В суде у вас нет шансов. Можно будет только затянуть процесс. Но есть мысль кое-что попробовать. Рассрочка долга вас устроит? Скажем, на пятнадцать лет?

Парень удивлённо поднял бровь, а затем быстро закивал:

— Да, вполне.

— Отлично. Тогда подождите в приемной, пожалуйста.

Соболев кивнул, поднялся на ноги и покинул кабинет. Я же открыл чистый документ и принялся набирать текст.

* * *

Через десять минут я вышел из кабинета. Соболев сидел на диване и пил чай, поданный Ариной Родионовной. Фома же поделился с гостем пирожком, что означало, что тот ему пришелся по душе. Я прошел к принтеру, достал распечатанные листы. Довольно кивнул:

— Кто представляет интересы энергетиков? Ее имя должно быть на письме о дружеском решении вопроса.

— Сейчас.

Соболев торопливо отставил чашку, открыл лежавшую на столе папку и принялся перебирать документы:

— Ага, вот. Елена Анатольевна Свиридова.

— Мне нужен номер ее телефона, — произнес я и положил перед промышленником бумагу о рассрочке долга:

— И подпишите это.

Промышленник быстро продиктовал мне цифры и принялся читать переданную ему бумагу. Я же набрал номер.

Трубку взяли почти тотчас. И приятный женский голос произнес:

— Слушаю вас.

— Добрый день. Меня зовут Павел Филиппович Чехов, я представляю интересы промышленника Игоря Соболева, — начал я. — И мне хотелось бы обговорить с вами кое-какие вопросы относительно предстоящего разбирательства. Что вы скажете по поводу обеда? Сегодня через час в кафе Пиратская Бухта?

— Неужели Соболев нашел деньги и хочет решить вопрос миром?

В голосе собеседницы прозвучала насмешка, но я ее проигнорировал:

— Давайте обсудим все при встрече.

— Заинтриговали, молодой человек, — ответила собеседница. — Так уж и быть, интереса ради я подойду. Только не опаздывайте, Павел Филиппович.

— Тогда до встречи, — коротко попрощался я и сбросил вызов.

Промышленник взглянул на меня, в ожидании ответа.

— Я позвоню после встречи и скажу, как все прошло, — успокоил его я. — А пока напишите заявление на представление интересов. Арина Родионовна, дайте, пожалуйста, нашему гостю бумагу и ручку.

Секретарь принесла Соболеву несколько листов, я же отправился искать Фому. Надо было успеть сегодня исполнить все дела.

Парень нашелся у машины и был рад прокатиться по делам.

Кафе "Пиратская Бухта" располагалось на корабле, пришвартованном у причала Петровской Набережной. За синей гладью воды высились деловые центры, а за набережной шли старые мануфактуры из красного кирпича. Они давно были выкуплены и переделаны под разные нужды. Здесь было все — от баров до офисов.

Фома высадил меня у кафе за десять минут до назначенного времени:

— Я, вашество, там припаркуюсь, — слуга махнул рукой в сторону старых мануфактур напротив. — А вы как поговорите — мне позвоните, и я приеду.

— Зачем там? — удивился я. — Здесь же пустая площадка.

— Тута, вашество, все места платные, — ответил слуга и кивнул на знак. — Делов на двадцать минут, а сдерут за час.

Я усмехнулся, но спорить не стал:

— Ладно, там значит там. Я позвоню.

Фома кивнул, и машина выехала на дорогу. Я же направился по шатким доскам причала на корабль.

Мертвые не шутят, или некромант сделал свое дело

Заведение было практически пустым, так что свободный столик найти труда не составило. Администратор в расшитым цветными бусинами камзоле проводил меня до окна, где я и устроился с комфортом.

— Что будете заказывать?

Рядом со мной тут же появилась официантка в треуголке и черно-белой тельняшке.

— Чай, пожалуйста, — попросил я. — Сибирский сбор, если есть. Чайник и две чашки.

— Можжевеловые почки добавлять? — уточнила девица.

— Куда ж без них.

Девушка кивнула и исчезла, словно и не было ее. Я же спокойно принялся осматривать заведение.

Кафе было стилизовано под трюм. На стенах висели флаги с оскаленным черепом и двумя белесыми костями под ним, столы представляли собой доски, положенные на пузатые бочки. Стулья заменяли нарочито грубо сколоченные ящики и сундуки, на которые набросили коврики из тонких канатов. У входа стояла пушка, а рядом высилась сложенная из ядер пирамидка. Напротив двери стоял отлитый из воска улыбающийся бородатый пират с повязкой на глазу и крюком вместо правой руки. А на плече его сидело чучело попугая. Это могло показаться пошлым, если бы не чистота во всем помещении. Тут не было ни пылинки.

Дверь открылась, звякнул колокольчик над входом. В зал вошла девушка. Она была невысокой, стройной, с темными как смоль волосами, собранными в высокий хвост. Она была в малиновом пиджаке, белой рубашке и такого же цвета юбке чуть выше колена. На ее ногах были изящные лодочки на высоких каблуках, и я восхитился тому, как ловко девушка ступала по полу, не зацепившись шпилькой за доску.

Гостья осмотрелись и нехотя уточнила что-то у администратора. Голос принадлежал той адвокатессе, с которой я говорил по телефону. Потому я поднял руку, обозначив свое присутствие. Заметил, как девушка изогнула бровь. Видимо, Елена Анатольевна не ожидала увидеть в оппонентах юнца, который только окончил лицей. Хотя самой ей было едва ли намного больше двадцати.

Она подошла, демонстративно осмотрела меня с головы до ног, затем расстегнула тесный пиджак и села напротив.

— Павел Филиппович, — благодушно улыбнулась девушка и положила изящный клатч расшитый камнями на край стола.

— Он самый, — ответил я.

— Ваш чай.

Официантка поставила на стол исходящий паром чайник и две чашки.

— Спасибо.

Девушка коротко поклонилась и удалилась. Я же разлил чай по чашкам и сделал глоток:

— До чего же прекрасный напиток. Угощайтесь, Елена Анатольевна.

— Не думала, что Соболев сможет найти хоть какого-то защитника, — произнесла собеседница, не притронувшись к посуде.

Я заметил, как презрительно скривились ее губы. Видимо, девушка не жаловала простолюдинов. Особенно тех, кто пытался попасть в высшее общество.

— Ну, как видите, у него получилось, — спокойно