– Если я все правильно поняла, то здесь, в Америке, у него нет законного хозяина.

– Нет. Да и в Европе, скорее всего, нет. Тридцать лет все-таки прошло.

– Значит я, как юридическая сторона, представляю собой анонимного клиента, который желает продать желтый австрийский бриллиант. Так?

– Все так.

– Теперь осталось определиться с деньгами. Ты ведь до сих пор не сказал, какую сумму хочешь получить за бриллиант?

– Даже не знаю, что и сказать, – я посмотрел женщине в глаза. – Стоимость оказалась больше, чем я ожидал.

– Первый раз я вижу тебя таким нерешительным, Майкл, и это почему-то меня нервирует. Живо назови стоимость бриллианта, пока я окончательно не изнервничалась!

– Полтора миллиона.

– Сколько?! – она вытаращила на меня неожиданно ставшие большими и неприлично круглыми глаза, а затем провела языком по губам, которые вдруг стали сухими. После чего она чисто автоматически опрокинула в себя остатки холодного лимонада, который оставался в ее стакане. Он сумел помочь ей прийти в себя.

– Майкл, ты так шутишь? – еще не веря, спросила она меня.

– Нет, Ева. Скажу сразу: цену назначил не я, а покупатель.

– Бог мой! Полтора миллиона долларов. Это… Это…

– Твои здесь десять процентов.

– Сто пятьдесят тысяч долларов! О, господи! Это просто невероятно! Это… Майкл, а ты не думаешь, что это слишком мало? Учитывая тот риск, которому я подвергаюсь… – владелица юридической фирмы намеренно сделала паузу и выжидающе посмотрела на меня. Эта женщина не могла не попробовать снова выбить из меня денег, уж такая у нее была натура.

– Ева, пожалуйста, не набивай себе цену. Сто пятьдесят тысяч очень хорошая цена за то, чтобы взять на себя чуточку ответственности. Впрочем, если тебя что-то не устраивает, я найду способ решить свой вопрос по-другому, но уже без тебя.

– Ладно-ладно. Но тут, насколько я знаю, потребуется экспертиза драгоценного камня?

– Во втором письме он написал, что на встречу пригласит своих экспертов.

– Да, Майкл, умеешь ты удивить, – женщина посмотрела на меня с каким-то восхищением.

Мы какое-то время молчали. Я лежал на спине, положил руки под голову и смотрел на невообразимо широкую синь океана. Вдруг неожиданно раздался голос Евы:

– Так у тебя действительно нет планов на этот мотель?

Я чуть повернул голову в ее сторону:

– Нет.

– Знаешь, появилась у меня одна мысль. Только для этого мне нужно будет встретиться с одним человеком. Здесь, в Майами… – она на какое-то время задумалась, как вдруг неожиданно ойкнула и села на шезлонге. Я удивленно посмотрел на женщину. – Вспомнила! Только сейчас вспомнила. У нас появился клиент на ресторан. Судя по предварительному разговору, мы можем рассчитывать на двадцать процентов.

– Если так и дальше пойдет, то скоро ты построишь свой собственный отель.

– Если бы некоторые мальчики не жадничали и платили нормальные проценты, то может быть, такое и случилось бы, а так мне остается только мечтать.

Я ничего не стал говорить, но при этом невольно подумал, что у нее с Максом вряд ли что-нибудь получится. Уж больно они разные личности. Она деловая и решительная женщина, которая живет в своем бизнесе, а ему нужна просто жена, дом, уют.

– Майкл, ты о чем задумался?

Я поднял на Еву глаза.

«Да что ж ей все неймется? – недовольно подумал я. – Или это все нервы? Мандраж перед сделкой?»

– Думаю, где большой мешок купить.

– Мешок? Зачем?

– Надо же куда-то деньги складывать.

– Очень остроумно. Ты мне лучше другое скажи. Ты как-то говорил, что в этом ангаре стоят катер и большая лодка. На них можно будет покататься?

– Почему бы нет? Только я не моряк. Меня самого надо катать.

– Вернется Макс, я его спрошу… – Ева села, подняла темные очки на лоб, пристально посмотрела на меня и неожиданно спросила: – Кто ты, Майкл?

«Странно, что она раньше не задала мне этот вопрос».

– Я вундеркинд. Мне все легко дается, я все схватываю на лету. После одного случая, когда получил травму головы, я из простого подростка превратился в очень умного мальчика.

– Как все просто, а все себе голову ломаю, что с Майклом не так, – сейчас ехидства в ее голосе было так много, что хоть ложкой черпай. – Я бы с этим согласилась, вот только как объяснить твой богатый жизненный опыт? Он тебя с головой выдает. Ты всегда четко знаешь, что надо делать. Взять хотя бы эту сделку. У тебя каким-то образом оказывается бриллиант стоимостью полтора миллиона долларов, затем ты находишь на него покупателя. Может, и с мотелем так вышло? Вот ты мне скажи: какой вундеркинд на такое способен?

Я приподнялся и сел на шезлонге.

– Это ты мне скажи, Ева, зачем тебе эта правда? – спросил я, глядя при этом ей прямо в глаза. – Что ты с ней делать будешь?

Когда мне надо, я умею говорить так, что у собеседника холодные мурашки начинают бегать по спине, да и сама постановка вопроса в сочетании с пристальным, жестким и тяжелым взглядом заставила ее опешить, а затем испугаться. Неожиданно в голове у нее мелькнула мысль: а если, он как Макс… убивал людей?

«Недаром от него нечто такое звериное исходит… Если так… О, господи!»

Я уже понял, что сорвался, сказав лишнее, и тем самым испугал женщину, которая на данный момент являлась для меня надежным прикрытием. Нужно было срочно исправлять ситуацию. Быстро придав себе прежний вид, я самым доброжелательным тоном, на который был способен, произнес:

– Извини меня, Ева. Это у меня от волнения.

Ее страх вспыхнул и пропал. Женщина словно очнулась.

«Да что я себе такое навыдумывала! Ему же пятнадцать. Родители жуткой смертью погибли. Да и сам парень крепкий, с кулаками. Боксом занимается, поэтому и взгляд жесткий».

Какое-то время она еще смотрела на меня, потом отвела глаза и тихо сказала:

– И ты извини меня, Майкл. Это все сделка. Когда я очень сильно нервничаю, то могу сболтнуть что-то лишнее.

– Все нормально. Не волнуйся, все у нас будет хорошо. Я тебе это обещаю.