шея вдвое потолстела, а у сына вдвое похудела.

Удивляется сын:

— И чего оно так?

— А оттого, что ты краденого вола ел, — говорит отец.

— Так и ты ведь ел краденого!

— Нет, я хозяину заплатил за вола и ел, как своего. Потому-то я и потолстел. А ты как сядешь за стол — страх тебе сразу на шею прыг и душит! Оттого она и худеет. Краденым, брат, сыт не будешь!

Ход денег

Когда-то, в стародавние времена, плыла вниз по Волге лодка. В одном месте она пристала к берегу. В лодке находились семь разного достоинства монет: копейка, семишник, пятак, гривенник, двугривенный, полтинник и целковый. Они ездили по белу свету и искали для себя новые места. Лодка пристала к правому крутому берегу. На горе виднелось большое чувашское село. Целковый, как самый старший, приказал полтиннику:

— Поднимись-ка на гору, в село, и узнай, что за люди там живут и есть ли у них деньги.

Полтинник хоть и был в подчинении у целкового, но считал себя тоже старшим над остальными монетами и послал в село двугривенного. Тот, в свою очередь, перепоручил дело гривеннику, гривенник — пятаку, пятак — семишнику, семишник — копейке. Копеечке уже некому было приказывать, пришлось идти самой. Покатилась она в сторону села, а вскоре и из глаз исчезла.

Ждут-пождут копейку, а её нет и нет. Рубль опять велит полтиннику сходить в село, поглядеть, что за народ там живёт и имеет ли деньги. Полтинник опять посылает вместо себя двугривенного, тот — гривенника, гривенник — пятака, пятак — семишника. Семишник остался младшим, перепоручать дело некому, пришлось самому идти. Покатился он в сторону села и из глаз пропал.

Ждут-пождут остальные деньги — нет ни копейки, ни семишника. Целковый опять берет за бока полтинника, тот — двугривенного, двугривенный — гривенника, гривенник — пятака. Пятаку посылать некого, покатился сам.

Ждут-пождут — нет и пятака, как в воду канул. Целковый посылает полтинника, полтинник — двугривенного, двугривенный — гривенника.

Один за другим укатились в село и гривенник, и двугривенный, и полтинник. Укатились, и от них тоже ни слуху ни духу. Целковый остался один. Посылать уже некого. Подождал он ещё немного да и подумал:

— Что такое, куда они все подевались? Видно, придётся самому на ту гору подняться и всё разузнать.

И хоть был он от природы важным и ленивым, зашагал той же дорогой, по которой исчезли остальные монеты.

Пришёл целковый в село, видит — в середине села большущий базар шумит. Пригляделся получше — тут копейка с семишником, пятак с гривенником и двугривенный с полтинником туда-сюда снуют, катаются меж людей, за какую-нибудь минуту по нескольку раз меняются местами. Да так-то весело, с разными шутками-прибаутками, что глядеть любо-дорого.

Пришёлся базар по душе и целковому. Он тоже решил остаться тут навсегда.

Правда, целковый, не в пример юркой мелочи, по-прежнему не вертелся и не суетился меж людей, а больше лежал спокойно по карманам богатых людей. Издавна такой порядок ведётся: крупные деньги лежат в кармане одного хозяина, а мелкие, работая вместо крупных, постоянно переходят из рук в руки, из кармана в карман.

Волк и осёл

Все слышали о том, что волк хитёр и коварен.

Пришёл некогда волк к ослу, на поле пасущемуся, и говорит:

— Дружок, здоров ли ты? Что здесь делаешь?

Отвечает осёл:

— Благодарен за твой добрый вопрос, но не очень здоров, волочу ногу за ногу, не могу даже и траву щипать.

А волку то и на руку. Он тихонько приближается и мягким голосом спрашивает снова:

— Дружок, а как тебя зовут?

Осёл, хоть и дурень, но и в дурне иногда здравый смысл просыпается, отвечает:

— Братец волк! Этого тебе, уж прости, сказать не могу — забыл, потому как давно уж от отца с матерью ушёл. Только помню, что имя моё они написали на копыте задней ноги. Если хочешь узнать, прочти — я подниму тебе копыто повыше.

Волк же, лукавя, хоть и знал имя осла, стал присматриваться, встав поближе, что на копыте написано. Осёл же его в лоб и ударил, да так, что у того мозги отшиб.

Хитрая же лисица, стоявшая в стороне и всё знающая, пришла к волку и говорит:

— Ну, что — поел? Так остатки на завтра побереги!

Люди, которые злоумышляют против других, сами в свои сети попадают, и тогда исполняются слова пророков: выкопаешь яму другому — сам в неё упадёшь.

Бесы

В старые времена приключилось одному новгородцу прийти в Чудь к некоему кудеснику, от которого хотел он колдовства. Тот же, по своему обыкновению, стал призывать бесов в свою храмину.

Новгородец сидел на пороге храмины, а кудесник лежал, оцепенев, и овладел им бес. Встал кудесник и говорит новгородцу:

— Боги не смеют сюда прийти, потому что имеешь ты нечто на себе, чего они боятся.

Отошёл новгородец, помянув крест, и встал в стороне от храмины. Кудесник же снова начал призывать бесов. Бесы же, управляющие им, начали спрашивать, чего ради он пришёл.

Спросил новгородец:

— Чего ради меня бояться, ведь все же мы на себе крест носим?

Ответил кудесник:

— То есть знаменье небесного Бога, его же наши боги боятся.

— А кто же ваши боги и где живут?

— В безднах. Они образом черны, крылаты и хвостаты; поднимаются под самое небо, ваших Богов послушать. Ваш Бог — на небесах. Кто умрёт из ваших людей, тех возносят на небо, а если кто из наших людей умрёт, то носят к нашим богам — в бездну.

Так и есть: грешники в аду ждут мук вечных, а праведники водворяются в небесном жилище с ангелами.

Коварная цапля

Однажды старая, обессилевшая цапля стояла на берегу, как будто опечаленная. Рак, не подходя к ней близко, спросил её:

— Что это ты стоишь в стороне и отказываешься от пищи?

Цапля отвечала:

— Послушай, друг! Я питаюсь рыбой, но слыхала, как рыбаки совещались о том, чтобы непременно выловить здесь всю рыбу. Теперь нам грозит голодная смерть. Я так обеспокоена, что еда уже меня не привлекает.

Тут все рыбы задумались: «В таком положении и к цапле можно обратиться за помощью. Спросим же её, что нам делать. Ведь с врагом, приносящим пользу, можно быть в союзе, но нельзя быть в