Ружей оказалось два типа. Восемь навроде аркебуз, только приклады другие, да и компоновка была не похожая на наши. Три — те самые кавалерийские. Короткодульные с расширяющимися горлышками, чтобы можно было на ходу сыпать порох и дробь. Отличное противоабордажное оружие для команды. Ружья пойдут стрелкам, кавалерийские для команды. А пистолетами я решил оснастить артиллеристов. Мальчишки уже показали себя в тренировочной стрельбе, так что пусть будут вооружены и огнестрелом. По два на всех не хватит, но и по одному пистолю тоже неплохо.

Я быстро осмотрел оружие на износ и качество. Оказалось новье не стреляное.

— Цена за все? — спросил я, делая вид, что меня оружие не устраивает.

— Шесть золотых, — выдохнул торговец.

— За лежалый товар? — скептически спросил я. — Десять серебряных монет.

— Шесть золотых, — стоял на своем торговец.

Хмыкнув, я направился к выходу.

— Стойте!.. Пять?..

Остановившись у двери, я сделал вид, что задумался, и нехотя выдавил из себя:

— Золотой.

— Четыре золотых!

Торговались мы еще почти час, пока не ударили по рукам. Покупка оружия мне обошлась в три золотых и две серебряных монеты. Еще ползолотого за припас к нему. Правда, у продавца было всего два бочонка пороху.

Перед покупкой я осмотрел товар, все было в комплекте, и пулелейки, и мешочки для пуль и пороха, и чехлы для пыжей, и шомпола, закрепленные под дулами.

Поэтому, оплатив покупку и загрузив ящиками нанятую телегу, в сопровождении воинов я направился обратно в порт.

«Надеюсь, Федор успел закупить продовольствие и запасной парус. Нужно уходить, стемнеет часа через четыре, а еще нужно отойти и найти место для ночевки», — размышлял я, пока не увидел на перекрестке Виктора Беззубова, одного из наших мальчишек артиллеристов, интенсивно крутящего головой.

Недоброе предчувствие кольнуло сердце. Увидев, что Беззубов поворачивает голову в нашу сторону, я махнул рукой, привлекая к себе внимание.

— Что? — спросил я, когда он подбежал.

— Дядя Кирилл вернулся на судно. Сказал, что войско царя на Великий Новгород идет. Дядя Федор меня за тобой послал, боярин.

«Дядя Кирилл» — это был Кирилл Михайлов, мой главный лазутчик.

— Возвращаемся, — скомандовал я, и мы, прибавив шаг, направились к порту. Беззубов смылся, он побежал собирать остальных мальчишек — меня искали пятеро, повезло пока одному.

Только что прибыло заказанное продовольствие. Настил пристани был выше палубы ушкуя, на который как раз грузили мешки с крупой, сушеным мясом и свежей зеленью, а мои люди перегружали их в трюм. На захваченном испанце хватало продовольствия, но большую часть мы оставили на галере, там было много едоков, так что приходилось его постоянно закупать. Пройдя мимо Немцова, расплачивающегося с продавцами деньгами из судовой кассы, я велел Ветрову принять новое ручное оружие и начать выгрузку.

Нанятая телега с грузом, стуча колесами по настилу, вслед за нами подъехала к «Беде». Пристань была широкая, грузовая, никак не меньше десяти метров в ширину, поэтому телеги разошлись нормально. Две повозки, которые доставили продовольствие, как раз отъезжали. Спрыгнув на палубу ушкуя, я скомандовал Михайлову, который сидел на одном из мешков с крупой:

— Докладывай, что там?

Пока мои сопровождающие разгружали оружие, Ветров уже инспектировал его. Прикидывая, кому что выдать.

— Царь решил идти на Новгород. Говорят, те слишком много вольностей себе взяли, отказались царю на верность крест целовать. Вот он и решил навести порядок. Шесть лет назад, помнится, он уже ходил на Новгород, посадника тогда казнил, многих бояр живота лишил.

— Ясно. Отходят когда?

— Большая часть ушла сегодня утром. Не застали мы их. Готовится еще один речной караван, повезут припасы. Уходят завтра. Еще три сотни ушли верхами, — предельно коротко ответил мне лазутчик.

— Угу, — задумчиво протянул я, мысленно прикидывая дальнейшие шаги. Как это ни смешно звучит, но мне нельзя допустить, чтобы царь дошел до Новгорода. Он мешает моим планам.

Встряхнувшись, я стал командовать. Распределил оружие. За две последние недели, несмотря на первичную боязнь, огнестрельным оружием научились пользоваться все. Велел Немцову командовать отходом, пока его зам распределял продовольствие по трюму.

Оттолкнувшись шестами, мы отошли от пристани, и гребцы заработали веслами — на парусах идти было невозможно, слишком большое движение в порту и ближайших руслах реки. Отойдем подальше, и когда русло станет свободнее, поставим парус.

Команда работала с охоткой. Им тоже не нравилось соседство с рыбным районом, поэтому мы и взяли довольно шустрый старт.

— Нужно догнать войско царя… Что? Ну, великого князя, хотя пусть лучше будет царем. Мне так привычнее, — велел я Немцову, потом повернулся к Михайлову, он сидел на последней лавке, ворочая тяжелым веслом. Воин старался работать при любой возможности, понимал, что нужно держать себя в форме. — Какова численность царева войска?

— Точно не известно… но по разным источникам не более тысячи… Малая дружина… — Михайлов отвечал короткими фразами, чтобы не сбить дыхание.

— Количество судов?

— Почти шестьдесят… Еще двадцать во втором караване… — добавил он в конце.

— Угу, далеко они не должны уйти. Большая масса судов, ход не быстрый, — снова повернувшись к кормчему, спросил: — За ночь догоним?

— Догоним, — уверенно ответил он.

— Хорошо. Разбейтесь на смены, кто дежурит ночью, а кто сейчас, свободная смена пусть отдыхает. Если что, я у себя.

Нам уже приходилось идти ночью, ничего необычного в этом нет. Конечно, можно столкнуться с судном, стоящим на якоре или с топляком, но команда у меня спаянная и умелая. Ничего, будем надеяться, происшествий за ночь не будет.

— Светает, боярин, — разбудил меня вахтенный.

Зевнув, я приподнялся на локте и первым делом спросил:

— Догнали?

— Ночью, чуть не столкнулись, почти на километровую длину у берега одни суда стояли. Хорошо еще, что Мишка-каменщик стоял с шестом, успели от двух увернуться. Кричали вслед, остановить пытались, да куда там. Ушли мы, хорошо еще темнота да ветер помогли.

— Далеко мы от них?

— Как и велено, на три версты отошли и к берегу приткнулись.

— Хорошо. Пусть команда отдыхает, лазутчиков пошлите в сторону лагеря царя. Пусть пару отроков из пушкарей возьмут как связных, тех, что быстро бегают. Будут сообщать через них о лагере царя.

— Хорошо, боярин, — слегка поклонился ушкуйник и вышел.

Отличная мне команда попалась, понимают, что я что-то задумал против царя, но не препятствуют.